Мэр Москвы Сергей Собянин выступил намедни на съезде Ассоциации муниципальных образований с инициативой расширить права муниципальных собраний, в частности передать им часть полномочий по контролю над строительной политикой властей города, в том числе в плане запрета на строительство объектов сферы услуг площадью до 1,5 тыс. кв. м. Районные депутаты теперь будут обладать правом накладывать вето на сооружение массивных социальных объектов, которые не понравятся жителям московских микрорайонов и их представителям.
Таким образом, отныне жители Кузьминок смогут, действуя через свои муниципалитеты, предотвратить строительство мечети невдалеке от жилых кварталов. Не исключено, что и жителям Люблино удастся хотя бы навести порядок в ТЦ «Москва» в так называемом Люблизоне, потребовав от местной управы разобраться в вопросе проживания в его недрах нелегальных мигрантов. Но, насколько я могу понять, нам, жителям микрорайона «Раменки» и кварталов, примыкающих к Мичуринскому проспекту, едва ли получится не допустить разрушения части замечательного парка невдалеке от метро «Проспект Вернадского», которое требуется для возведения элитного жилья. Строительство жилых домов, как и прежде, будет относиться исключительно к ведению городских властей и подчиняющихся им районных управ.
Москве и москвичам приходится платить большую цену за свой столичный статус: и наплыв трудовых мигрантов из южных республик в наш город совершенно исключительный, и дорожный трафик в нашем городе, как нигде, резко ускоряет и без того кажущийся очень коротким в условиях мегаполиса интервал рабочего времени. Однако эти тяготы для жителя Москвы несомненно оказываются компенсированы большими зарплатами и иными гигантскими для провинциала материальными возможностями.
Между тем Москва является у нас не только столицей РФ, она, как и Санкт-Петербург, еще и отдельный субъект федерации. Но за такой высокий статус москвичам пришлось заплатить как в 1990-е, так в 2000-е годы, почти полным сведением на нет институтов местного самоуправления. К настоящему моменту их роль свелась почти исключительно к функции опеки и попечительства за неблагополучными слоями городских жителей. В частности, муниципалитеты обладают правом разрешить брак лицам моложе 18 лет. Задача важная, но, конечно, не идущая в сравнение с возможностью прекращать инициированную городскими властями застройку.
В отличие от городской оппозиции, жители города относятся к произволу исполнительной власти в столице с чувством фаталистического равнодушия в духе «Бог терпел и нам велел». Однако следует признать, раздражение бесправным положением в собственном городе постепенно нарастает и становится политическим фактором.
Надо сказать, что произвол городских властей, еще недавно казавшийся безраздельным и неизбывным, отчасти представляет собой продукт все того же, как я считаю, важнейшего фактора нашего отечественного политического сознания — разочарования в перестройке и всех тех свободах, которые она принесла с собой. Напомню, что первой серьезной политической инновацией перестроечного времени стали свободные выборы в Советы, в результате чего абсолютно номинальный представительный орган неожиданно в 1989 году стал подлинным центром управления города. Увы, эксперимент в плане городского управления оказался чрезвычайно неудачным, о причинах неудачи можно спорить, однако грязные неубранные дворы долужковского периода из памяти так просто не удалишь. Москва стала чистой почти в то же самое время, как перестала быть свободной. И это обстоятельство в течение последующих двадцати лет неуклонно работало против развития в столице местного самоуправления.
Но, как всегда бывает в истории, одна тенденция, вытеснив другую, признанную негативной, в конце концов и сама достигла той точки, когда она стала почти невыносимой. Если поначалу произвол городских властей казался чем-то, что касалось прежде всего центра столицы, ситуации на дорогах и положения исторической застройки города, то во второй половине нулевых роптать стали и жители московской периферии по обеим сторонам МКАД. Прежде всего строительство гигантов типа небоскребов Сити вновь обострило транспортную проблему: дорога в час пик с юго-запада на северо-запад стала занимать почти то же самое время, что и в эпоху до строительства Третьего кольца. Затем, раз за разом стало возникать большое количество экологических проблем, начиная со знаменитого Химкинского леса, лишь косвенно касающегося Москвы, кончая тем же любимым жителями юго-запада парка 50-летия Октября. Наконец, то и дело вспыхивали мелкие скандалы типа разрушения остатков церкви на улице Новаторов, которые зачастую имели поводом события чисто символического толка: горожане не понимали, почему вопрос облика их улицы и двора решается без их ведома и согласия.
Я не стал бы повторять вслед за многими лояльными власти публицистами точку зрения, что размах декабрьско-майского московского протеста был отражением в первую очередь городских проблем. И тем не менее раздражение против полного отсутствия в Москве какого-то проблеска самоуправления вносило свою лепту в общее недовольство. В какой-то момент была окончательно утрачена вера в то, что любой институт самоуправления с самыми большими полномочиями способен противостоять большим деньгам с непомерными амбициями.
Не уверен, что можно первыми инициативами мэра в один момент если не вернуть хорошее отношение к городской власти, то заставить граждан поверить в свои силы и в свои способности. Тем более что многие коренные проблемы местного самоуправления еще не решены. И все же сделан шаг в верном направлении, в направлении излечения от невротических страхов, рожденных первым неудачным опытом политической свободы, когда заседания Моссовета походили на увлекательное ток-шоу, а московские дворы — на свалку нечистот.
Глядишь далее — начнем и в самом деле выбирать глав управ, а дальше, чем черт не шутит, — и местного полицмейстера.
