«Сон в летнюю ночь» обернулся кошмарной явью
С сайта Музыкального театра имени Станиславского и Немировича-Данченко исчез список детского хора — участника оперы «Сон в летнюю ночь». Таким образом руководство «Стасика» обезопасило детей от усиленного внимания СМИ, пытающихся вычислить юных артистов в социальных сетях.
Скандал, о котором писали «Известия», разрешится, судя по всему, после генеральной репетиции, куда прибудет экспертная комиссия департамента культуры Москвы. Ей предстоит решить, рекомендовать данный спектакль к премьере 10 июня или отправить на доработку.
У инцидента в «Стасике» имеется предыстория. Можно сказать, что он стал закономерным финалом целой серии происшествий последних лет. Аналогичные события укладываются в два направления, в итоге парадоксальным образом сошедшимися.
Первый тренд можно обозначить как «музыканты — губители детей». Сначала дело дирижера Михаила Плетнева (закрыто «за отсутствием оснований»), затем тяжба педагога ЦМШ Анатолия Рябова (оправдательный приговор присяжных опротестован прокуратурой), и, наконец, дело Александра Гаврилюка, обвинившего своего учителя в педофилии (профессор Макаров был сначала осужден, потом оправдан австралийским судом, но до сих пор отбывает срок по другим аналогичным делам).
Второй тренд условно назовем «сатанинская музыка». Тут пионерами стали девушки из Pussy Riot, избравшие для самовыражения весьма своеобразный музыкальный жанр. Часть верующих ответила обидчицам не только многотысячными стояниями-молитвами, но и потоком «открытых писем». В частности, мишенью в охоте на ведьм стал серебренниковский «Золотой петушок» в Большом театре, где вместо икон на хоругвях несут карикатуры.
В шуме в защиту нравственности потонули отдельные чудачества, как, например, иск москвички Светланы Ворониной против «Руслана и Людмилы» в Большом театре (с постельными сценами, разумеется), в котором г-жа Воронина требовала выдать ей билет на классическую постановку «Руслана». Ну и 1 млн рублей на карманные.
И вот теперь появилось еще одно письмо — своеобразный гибрид обоих трендов. Родители детей из детского хора Музыкального театра имени Станиславского и Немировича-Данченко обвиняют театр в лояльности к педофилии. И добавляют: «В то время, когда национальной идеей провозглашается возрождение духовности и укрепление религиозной морали, в храме искусства пропагандируется педофилия, гомосексуализм и наркомания».
Из письма неясно, кем провозглашено «возрождение духовности». Кто у нас ответственный спикер по национальной идее? А выражение «храм искусства» в таком контексте вообще звучит угрожающе. Нет-нет, да и попросят переосвятить храм, а заодно сменить отца-настоятеля.
«Спасите наших детей... запретите постановку этого спектакля» — так завершается послание. Как связаны два эти посыла — остается неясным. Или дети — штатные артисты, которых за неучастие в спектакле выгонят из труппы?
Между тем театр изначально предложил родителям самим решить вопрос вовлечения их отпрысков в «недетскую» постановочную работу и даже показал полную видеозапись оперы. И все-таки, по мнению борцов за нравственность, путь спасения детей, которых родители сами водили на репетиции, только один: сделать так, чтобы спектакля не было.
Увы, солидная часть российского общества попросту не хочет плюрализма культуры и не согласна на него. Возможно, потому что чувствует, что вертикаль власти от этого плюрализма вообще плюется. Была «антиправославная» выставка «Запретное искусство» — ну почему бы ей не быть? Не хотите туда, нетерпимые ортодоксы. Боитесь, что ваш сын чересчур увлечется «Сном в летнюю ночь» гея Бенджамина Бриттена в постановке другого гея — Кристофера Олдена? Так не водите его в этот театр. Тем более что и автор литературного первоисточника, Уильям наш Шекспир, тоже, по некоторым сведениям, придерживался нетрадиционной сексуальной ориентации.
Есть здесь и обратная сторона медали. «Подписанты» апеллируют к власти. (Такой адресат жалобы на муниципальный театр, как протоиерей Всеволод Чаплин, — весьма странное исключение. Вообще говоря, с той же степенью логичности можно было отсылать жалобу его более широко известному однофамильцу.) Но и беда артистов — в кровном родстве с государством. Будь театр Станиславского частным, вряд ли удалось бы раздуть скандал. Должна ли государственная (тем более — муниципальная) культура быть пуританской? Может ли непуританская, то есть свободная, культура быть государственной? Вот в чем to be.
Все-таки не зря Гофман говорил, что мир делится на музыкантов и всех остальных. Этот разлом, видимо, не дает покоя большей части.
