Менее суток остается до полной и безоговорочной капитуляции «креативного класса». Речь (пока!) не идет о прекращении протестных «народных гуляний» или (опять же — пока) о массовых увольнениях архитекторов, копирайтеров, дизайнеров и т.п. Но последний звонок к началу этого спектакля прозвенит, когда Марк Цукерберг — нынешний главный хранитель мыслей этого считающего себя солью земли (и не только русской) сословия — наконец-то конвертирует многочисленные статусы и «лайки» в не менее многочисленные миллиарды $.
Казалось бы, новаторский, «высокотехнологичный» проект получает достойную биржевую (а следовательно, как принято считать в современном бизнесе, — объективную) оценку. Гений вознагражден. Скептики, оспаривающие победу «постиндустриального общества» над «ресурсным», в очередной раз посрамлены: достаточно сравнить капитализацию Facebook со стоимостью иных нефтегазовых гигантов.
Но как только социальная сеть станет биржевым товаром, наслаждающиеся своим креативом ее обитатели утратят какое бы то ни было отличие от нефтяников или столь нелюбимых ими рабочих «Уралвагонзавода». Поскольку тоже превратятся во всего лишь промежуточное звено «пищевой» экономической цепочки. На них, обладателях «белых воротничков» или хипстерских очков, каждым «кликом» повышающих рекламную емкость Facebook, финансовый капитал будет зарабатывать так же, как он зарабатывает на техасских или екатеринбургских «реднеках», вливающих все новые и новые баррели в котировки ExxonMobil или обеспечивающих правильное освоение финансовых потоков гособоронзаказа.
Кстати, символично, что именно сейчас российский протест, поначалу кардинально отличавшийся от Occupy The Wall Street, начинает все больше походить на свои левые зарубежные аналоги. (С поправкой, разумеется, на далеко не столь же адекватные действия российских правоохранительных органов.)
«Креативный класс» дал Болотной интеллигентность, но не сумел снабдить ее идеологической «начинкой». Поскольку его претензии к власти сводятся, главным образом, к моральным дефинициям «честно-нечестно». И в этом плане последовательнее условного Акунина выглядит условный Удальцов, который объяснит новоиспеченным соратникам, что ни одна власть, легитимизирующая институт частной собственности и допускающая неравномерное распределение национальных богатств, по определению не может быть честной. А возмущающая и «белых», и «красных» коррупция — лишь следствие экспансии мирового капитала, которому нужна подпитка в виде оседающих на офшорных счетах «откатных» денег.
Как тут не вспомнить пелевинскую дилемму про «клоунов» и «пид...сов»? И третьего для «креативного класса» не дано, пока Цукерберг и подобные ему бизнес-вундеркинды будут считать успешное IPO пределом своих мечтаний. Тот же Пелевин предсказал и результат — в своей антиутопии «S.N.U.F.F.» сделав Давида-Голиафа Арафата Цукербергера(!) попечителем Резерва Маниту.
410 лет назад, когда Голландская Ост-Индская компания предложила своим потенциальным учредителям долевое участие в прибылях и де-факто провела самое первое IPO, такая форма привлечения капитала сама по себе была довольно рискованной инновацией. Но ко второй половине XX века биржевые размещения превратились в средство уже не столько привлечения, сколько «сравнительно честного» перераспределения капитала, а заодно — вознаграждения бизнесменов, принимающих такие правила игры. А значит, риск участников IPO должен быть сведен к минимуму. Армия юристов, биржевиков и журналистов (то есть всех тех, кто нередко также причисляет себя к «креативному классу») содержится как раз для того, чтобы ограничивать любой публичной компании пространство для мало-мальски рискованного инновационного маневра. В результате в лучшем случае всё упирается в маркетинг вроде придумывания более тонких планшетников или очередных версий операционных систем, в худшем — в игры с отчетностью и создание новых биржевых «пузырей».
И то, и это порождает пока, к счастью, не кровь, но уже слезы. А также — сильную разочарованность общества в буржуазных ценностях и нежелание платить бизнесу за его так плохо реализуемый новаторский потенциал. Возможность (благодаря тем же IPO) поучаствовать в дележе прибылей «золотых сотен» уже не удовлетворяет. По одну сторону океана ставится под сомнение целесообразность существования пресловутого «одного процента», по другую — политического режима, ухитрившегося поддерживать социальный мир при 16-кратном разрыве между доходами самых богатых и самых бедных.
При этом даже некоторые квазилевые идеологи российского протеста цитируют высказывание Хосе Ортега-и-Гассета о реализации осмысленной программы будущего как необходимом условии выживания нации. Дескать, нынешняя власть не понимает, когда начинается это будущее. Трудно с этим поспорить. Но едва ли автор «Восстания масс» увидел бы наличие оной (программы) у всевозможных «оккупантов», «палаточников», организаторов «маршей миллионов» или даже «контрольных прогулок», не говоря уже о юристах, сделавших себе паблисити на защите жертв «народных IPO».
А вот «креативный класс» мог бы такую программу предложить. Если только он станет, действительно, креативным не по форме (образованию, роду деятельности, характеру потребления), а по содержанию. И действительно классом, а не «массовкой», отказывающейся играть в одном спектакле лишь для того, чтобы быть задействованной в другом.
Тогда и Facebook должна стать онлайновой «фабрикой мысли». Пока же она больше напоминает «фабрику желчи». Желчь дает больше «кликов», а следовательно, больше рекламы. И на «кипящем разуме» рассерженных «хомячков» (а равно и встречных разоблачениях «сетевых» заговоров) будут быстрее расти котировки социальной сети. Сегодня ты получил кучу «лайков» на свой ультраоппозиционный и/или антибуржуазный статус. Завтра — заработал новые тысячи рублей на очередном взлете акций FB и подкинул из них 1% фонду Навального. Но что ты будешь делать послезавтра, когда этот постмодернистский котел все-таки взорвется?
Автор — редактор отдела «Мнения»
