Классики андеграунда объединились
Небольшой зал московского Государственного центра современного искусства прочерчен по диагонали рядом деревянных скульптур. На противоположных стенах висят работы, между которыми трудно найти что-то общее: абстрактная, в духе Малевича, живопись и абсурдистские рисунки с ироничными по своей сути текстами.
Так в одном пространстве объединилось одно время и три его классика. Виктор Пивоваров, Игорь Шелковский, Эдуард Штейнберг — творчества этих художников достаточно для портрета эпохи. Ее начало можно отнести к рубежу 1950–1960-х годов, когда все трое начали профессиональную жизнь (они — ровесники, родились 75 лет назад). Финал эпохи у каждого получился свой и связан с отъездом из СССР.
Раньше всех за границей оказался Шелковский, как и позднее Штейнберг, он уехал в Париж. А Пивоваров в 1982-м уехал в Прагу. На родине его карьере иллюстратора детских книг мало что угрожало — равных ему было немного. Но по большому счету в СССР с его замшелой художественной жизнью и торжеством серости делать всем трем было нечего — ни основателям московского концептуализма Пивоварову и Шелковскому, ни метафизику Штейнбергу, увлеченному супрематизмом и словами с прописных букв: Истина, Лик, Абсолют, Слово...
В 1970-е годы к творчеству Штейнберга (1937–2012) обращались и философы, и литераторы: «религиозная абстракция» производила впечатление в искусственно атеизированном обществе. Художник лишь немного не дожил до вернисажа: он скончался 28 марта, вскоре после своего юбилея. Штейнберг успел поработать над этой выставкой — отбирал для нее вещи из коллекции ГЦСИ и собственной мастерской.
Его вдова Галина Маневич (автор замечательных мемуаров «Опыт благодарения» об эпохе 1960–1970-х) передала в дар ГЦСИ мастерскую Штейнберга в Тарусе, где он прожил многие годы и был, согласно завещанию, похоронен. Там создадут резиденцию для художников.
Во многом реакцией на религиозные искания современников выглядит московский концептуализм. Один из его терминов — «сакрализатор» (предметы, спасающие «внутреннее» от «внешнего») придумал Виктор Пивоваров. На выставке он представлен альбомом 1999 года «Шаги механика» и несколькими работами. Текст здесь — вроде «Холодные вагоны и горячие пирожки» или «Женщина не была гениальна» — явно ироничен, порой он откровенно дистанцируется от образа.
Такие альбомы хранились в папках, художник доставал лист за листом и показывал зрителям. Пивоваров разрабатывал эту эстетику одновременно с Ильей Кабаковым, упомянутые альбомы — золотой фонд концептуализма.
Главным источником информации о жизни «неофициальных художников» стал парижский журнал «А — Я». Его в течение восьми лет издавал скульптор Игорь Шелковский — легендарный человек в истории авангарда. Реставратор икон и фресок, он после эмиграции занимался в основном изданием журнала.
Его первая музейная выставка прошла лишь два года назад в Московском музее архитектуры, до этого он выставлялся в галереях. С одной стороны, это лишний раз говорит о том, как непросто складываются судьбы русских художников на Западе. С другой — о специфике нынешнего арт-мира.
Из работ Шелковского получились бы отличные скульптуры для такого города, как Москва. К сожалению, столицу наводняют в основном объекты, отсылающие к вершинам соцреализма. Места для современного искусства на улицах столицы не находится. Не многим лучшим выглядит и ситуация в самих музеях.
Выставку «Координаты поколения/LXXV» легко можно представить как три самостоятельные выставки. Располагаться бы им не в небольшом зале ГЦСИ, а, скажем, в Манеже или в Третьяковке на Крымском Валу. Но юбилеи трех классиков советского андеграунда празднуются пока что в рабочем порядке и в рамках коллективной экспозиции.
— Когда будет построено новое здание Музея современного искусства, создающегося на базе ГЦСИ, пообещал «Известиям» куратор выставки Леонид Бажанов, то в честь каждого из этих художников будет устроена персональная выставка.
Официально открытие нового здания запланировано на 2015-й. Но эксперты подозревают, что это произойдет годом-двумя позже.
Выставка продлится до 27 мая.
