Вечером 13 мая я все-таки решил прогуляться на Чистые пруды. Мы с супругой уже были там, в самый первый день возникновения палаточного городка вокруг памятника Абаю, но тогда мы видели лишь совсем небольшую группу молодых людей, распевавших песни под гитару и напряженно ожидавших приближения автобусов с полицией.
13 мая вечером людей было чуть больше, я смог разглядеть в толпе несколько знакомых лиц, в основном левых интеллектуалов. Ко мне подошла журналистка одной влиятельной газеты и спросила, в каком качестве я здесь нахожусь. Узнав, что я не более чем наблюдатель, она поведала мне, что она и ее соратники дежурят здесь посменно и боятся пропустить исторический момент разгона палаточного лагеря. Их главная задача — успеть запечатлеть разгон на пленку видеокамер или фотоаппаратов.
Кто-то неподалеку, поднявшись на лавку, читал стихи Мандельштама о Сталине. На ветвях дерева висела — впрочем, может, и висит до сих пор — доска с расписанием лекций: в 21.00 что-то о египетском Тахрире, в 23.00 — что-то о неизбежных Pussy Riot, потом — о Белоруссии, потом — выступление популярного блогера.
Забавно было видеть заметное скопление мускулистых фанатов «Спартака» в противоположном конце Чистопрудного бульвара. Перед мной как будто предстало сразу две Москвы: Москва крепких бицепсов спортивной страсти и Москва творческого кипения. Эти две Москвы жили на одном бульваре своей совершенно разной жизнью и сейчас, в отличие от 6 мая, не имели никакого желания сойтись воедино, ни в союзе, ни во вражде.
6 мая к колоннам граждан в белых ленточках присоединилось довольно значительное число крутоватого вида молодых людей, по-видимому, приехавших из провинции. К «белым ленточкам», к митингам и разговорам они относились презрительно, ни в какой трепотне принимать участие не желали, публичные ораторы их вообще не интересовали, ими явно двигало желание схватиться с ОМОНом и показать этой гнилой и слабой Москве, что представляет собой настоящая борьба. На Чистых прудах людей такого толка уже не было, те, кто не снял с себя белые ленточки, вновь вернулись в свое прежнее «креативное гетто», чтобы вести мечтательные разговоры о Тахрире и Pussy Riot.
Разумеется, никакой угрозы, кроме экологической, эти симпатичные люди уже не несут, но надо сказать, что и пользы от них тоже мало. Я очень надеюсь, что трех девушек из панк-группы скоро освободят из тюрьмы, но, конечно, их роль в российской политике сегодня явно не соответствует их подлинному значению. Едва ли деяние этих девушек может вызвать серьезный интерес у жителя московских окрестностей, озабоченного в первую очередь ростом тарифов на услуги ЖКХ и сомнительными перспективами на будущее в случае очередного витка кризиса и нового сокращения рабочих мест. Едва ли группа преуспевающих московских писателей, вышедшая погулять на улицу, способна сама по себе породить новый Тахрир. Всё это гулянье очень мило для наблюдателей, очень приятно для его участников, вполне безопасно для власти и совершенно бессмысленно.
Гораздо менее безопасно для власти ее собственное растянувшееся на постинаугурационную неделю молчание. Спустя неделю после назначения Медведева кабинет еще не сформирован и не объявлен. Мы по-прежнему гадаем, кто окажется в каком кресле. Ждут своей окончательной отставки или переназначения силовые министры. Администрация президента живет своей старой жизнью. Рано или поздно все, конечно, усядутся по своим местам, но возникает вопрос, чем объяснить эту недельную паузу, во время которой власть как будто погрузилась в саму себя, забыла о населении, оставив для публичных высказываний лишь мэра Москвы и бывшего пресс-секретаря главы правительства?
В течение всей недели судьба крошечного молодежного лагеря с северной оконечности Чистых прудов была главным сюжетом для новостной ленты. Это всё равно, как если бы в 1988 году ведущие всех радиопрограмм СССР обсуждали бы только одну тему — что делают хиппи на Гоголевском бульваре. Но сегодня эта зацикленность на московском протесте по-своему логична: власть перестала задавать обществу политическую повестку, а общество утратило понимание, что власть его куда-то ведет. И это в самом деле есть симптом кризиса, особенно на фоне недельной кадровой паузы.
Однако и либералы не выдвигают сегодня какой-то внятной повестки. Прохоров, как и следовало ожидать, сразу после выборов ушел в тень и выходит из нее только под огромным нажимом и очень ненадолго. От Кудрина с его идеологией «денег России не давать» ждать каких-то серьезных гражданских инициатив на самом деле не приходится. Откровенные оппозиционеры живут на подмостках собственного революционного театра и именно по этой причине не утруждают себя различением «желаемого» и «возможного». Лидеры так называемого левого путинизма вообще в полном шоке от назначения Медведева, «суть времени», равно как и «смысл игры» от них полностью ускользают.
В этой ситуации Москва начинает напряженно прислушиваться к гулу из регионов, к тому ширящемуся недовольству, которое начинает переполнять все более скудеющие и деградирующие русские регионы. Эти регионы уже показали 6 мая москвичам, что их территориальная удаленность от столицы — явление в наш век легко преодолимое и что политически пробудившаяся Москва — хорошее поле для выражения своего гнева и своего отчаяния. Тем более что этот гнев и это отчаяние частично совпадают с чувствами тех, кто мирно гуляет по московским бульварам, раздавая направо и налево автографы и интервью. И поэтому все-таки нам приходится уделять какое-то внимание тем, кто ночует сегодня у памятника казахскому поэту, ибо, как ни крути, но тему для колонки дают мне сегодня именно они.
