Портрет Шаляпина и супница Петра III вошли в топ-лоты Sotheby’s
В Историческом музее открылась выставка топ-лотов русских аукционов Sotheby’s, которые состоятся в Лондоне конце мая. Выставка небольшая, зато здесь много мастеров первого ряда.
Так, в столицу привезли картину Василия Поленова «На посту», относящуюся к раннему периоду его творчества. На полотне, в 1876 году взбудоражившем петербургскую публику на выставке в Академии художеств, изображен романтичный стрелок в горах. В этой мягкой манере трудно разглядеть автора будущих шедевров — пейзажей России и Палестины, но рука мастера чувствуется.
Алексей Боголюбов представлен эффектной «Венецией под луной». Полотна Боголюбова с венецианскими видами были популярны и в салонах XIX века, и на аукционах последних лет. Если учесть, что накануне московской выставки на аукционе в Лондоне за рекордную сумму продали картину Айвазовского («Вид Константинополя и Босфорского залива» был куплен неизвестным по телефону за £3 233 250), можно верить, что и Боголюбов найдет своего счастливого обладателя.
Внушительно выглядит и список авангардистов начала ХХ столетия. Наталья Гончарова представлена «Натюрмортом» («Колокольчики») — полотном, выполненным в характерной для нее манере. И костюм крестьянки, и расцветки драпировочных тканей хорошо знакомы по ее так называемому примитивистскому периоду.
Выполненных в стилистике «лучизма» «Купальщиц» Михаил Ларионов в 1964 году подарил итальянскому поэту-футуристу и критику Карло Беллоли. Большая часть европейской публики — Ларионов в итоге обосновался под Парижем — воспринимала его (как во многом и Гончарову) блестящим декоратором дягилевских «Русских сезонов» и только. Зато на родине Ларионов, один из столпов русского модернизма, всегда был культовой фигурой.
А вот имя Ивана Похитонова российской публике известно гораздо хуже. Он эмигрировал еще до революции, и его работы, выполненные обычно в небольшом формате, почти не показывались в России: за последние полвека у нас прошли лишь две его экспозиции (последняя — в Третьяковке). Разглядывая зимний «Сад в Тру-Луэт», можно понять, что восхищало в Похитонове Репина и Бенуа: умение передать настроение при помощи тонких и не стремящихся к эффектности приемов.
Грустно, если за границей останется портрет Шаляпина кисти Бориса Анисфельда, известного живописца и театрального художника, работавшего над спектаклями дягилевской труппы, а также для Анны Павловой, Вацлава Нижинского и Михаила Фокина. Реформатором сцены, как Бакст или Пикассо, он не стал, но автором был интересным. Привезенный сейчас в Москву портрет Шаляпина не показывали с 1918 года. Тем обиднее, если наши музеи так и не станут его владельцем. Это же, впрочем, относится и к замечательной гуаши «Чернышев мост. Санкт-Петербург» (1906) Мстислава Добужинского.
Помимо русского, в Историческом музее представлено и европейское искусство из предстоящих лондонских аукционов. Две картины Питера Брейгеля-младшего, «Вавилонская башня» и «Проповедь Иоанна Крестителя», выглядят слишком типичными для рубежа XVI–XVII веков, чтобы об их приобретении заботились наши музейщики.
А вот серебряная супница из петровского сервиза (ок. 1750 года) с гербом будущего императора Петра III вызывает особый интерес. Выполненная мастером Иоганном Фридрихом Кеппингом по заказу императрицы Елизаветы Петровны, до революции она хранилась в императорской коллекции. Затем ее судьба оказалась типичной: Гохран, продажа за рубеж — и возвращение в Россию в качестве гостя. Быть может, с призрачными шансами задержаться здесь подольше.
Впрочем, пока для музеев не отменят таможенные пошлины на ввоз купленных для них за границей произведений искусства, эти шансы выглядят еще более призрачными.
Выставка продлится до 27 апреля.
