Совсем скоро в России сформируется новое правительство, что, видимо, оживит тему предположений и гаданий на сей счет. Но обсуждаются, как правило, в основном персоналии, что, конечно, интересно, но всё же, видимо, не так уж и важно. Наиболее очевидный пример для такого предположения — это министр внутренних дел. Понятно, что при таком количестве непрерывных чудес, происходящих в подведомственной отрасли по защите правопорядка, министр давно уже опоздал с отставкой.
Тут спорить сложно, если возможно вообще. Но еще сложнее спорить с тем, что не существует такого нового министра, который только силой своей воли и профессионализма (условие, разумеется необходимое) сможет изменить ситуацию в ведомстве при сохранении всего прочего, в том числе и действующей системы отчетности по показателям профилактики и раскрываемости правонарушений. Про коррупцию не говорим, поскольку это базовая система управления в стране и в отдельно взятом ведомстве ее контроль — даже при серьезной политической воле — ограничен. Это касается всех ведомств, возможно в разной — в зависимости от уровня и количества контрольных и регулирующих функций — степени, и потому также не сильно зависит от персоналий в руководстве.
Всё это совсем не новость, но взяткоемкость как действующего, так и вновь вводимого корпуса законов и законодательных актов не снижается. Как никуда не исчезает правило, по которому структура функций и объем полномочий, равно как и все внутриведомственные регламенты, разрабатываются внутри самих министерств. Что, безусловно, удобно для его руководителей, но никаким образом не дает возможности оценить их оптимальность и эффективность.
МВД в этом смысле ведомство особое, поскольку его неэффективность и просчеты граждане ощущают на своей, как говорится, шкуре — в прямом и переносном смыслах этого слова. Люди с оружием и «государевым мандатом», работающие плохо и с нарушением законов и инструкций, представляют опасность не только для общества, но и для отдельных — но, увы, далеко не единичных — граждан. Отсюда и резонанс и высокая степень остроты проблемы. Тем более что касается это не только МВД, но и прочих силовых ведомств.
Всё это вовсе не означает, что остальные министерства работают эффективно и без нарушений. Просто общество по этому поводу мало информировано. Это одна из очевидных примет 2000-х. Можно сколько угодно говорить о том, что СМИ свободны и могут исполнять свой профессиональный долг по информированию общества, только когда они независимы финансово, но это будет только половиной правды. А вторая — в том, что в новой вертикали власти существует высокая степень закрытости информации, касающаяся всех государственных исполнительных структур. Специальные журналистские пулы — от ведомственных и до кремлевских включительно — существуют вовсе не для информирования общества, а для озвучивания официальных (иногда полуофициальных) точек зрения или согласованных утечек. Что происходит в реальности, выяснить довольно сложно.
Поэтому обсуждая новость о том, что вместо министра А. может быть назначен министр Б., говорить можно об усилении или ослаблении какой-то из групп влияния или о том, какой праздник наступает у структур, тем или иным образом аффилированных с новым министром. Говорить о том, как изменится политика и стратегическая деятельность отрасли в связи со сменой руководства, в большинстве случаев весьма затруднительно.
Другое дело, когда персона министра в общественном сознании связана с громкими скандалами. Его отставка в таком случае — это скорее сигнал некоторого здоровья и в обществе, и в правящей элите, готовность власти уважать общественное мнение. Но это — совсем не про сегодняшнюю Россию. Трудно представить, какие чудеса должен совершить высокий руководитель, чтобы его отправили в отставку. Подавать в отставку самим у нас тоже давно не принято в связи с отменой этики как обязательного системного института. Уволить могут руководителя, не обеспечившего убедительную победу на выборах того, кого надо, или выразивших (как, например, Алексей Кудрин) публичное несогласие с политикой партии и правительства (в данном случае в их роли выступил Д.А. Медведев). Но это не из за публичных скандалов. И уж тем более не из-за профессиональной непригодности. Раз назначен — значит пригоден.
В этом смысле трудно с каким-то повышенным интересом относиться к предположениям о новом составе кабинета. Например, российская внешняя политика, возможно, имеет какие-то успехи. Но как-то удачно их скрывает. Дружба с руководством Ирана, Сирии и, полагаю, Венесуэлы скорее готовит убытки, а не прибыли. В экономическом плане, кстати, тоже. Но ведь поддержка авторитарных режимов — это политика высшего российского руководства. Трудно представить, что другой глава внешнеполитического ведомства сможет ее принципиально изменить.
В равной степени — что сможет поделать министр транспорта с монополизмом РЖД и жадностью дорожных и всяких прочих подрядчиков и акционеров компаний? Или министр природных ресурсов — с желаниями «Газпрома» или «Роснефти»? Для ответа даже не нужно смотреть в конец задачника.
Решение системных проблем неэффективно работающего управления не просто экономикой, но и, увы, государством в целом, вечная ручная доводка вместо отлаженного механизма — всё это не лечится сменой одного или двух десятков фамилий в составе кабинета министров. Так что, повторимся, интересно это в первую очередь тем, кто так или иначе связан с вновь назначенным руководством. Остальные могут расслабиться и постараться получить удовольствие.
