Гюнтер Грасс несколько лет назад приезжал в Петербург, я был на встрече с ним в СПбГУ. Грасс, на тот момент 79-летний, полтора часа, стоя за кафедрой, отвечал на вопросы студентов, блистал остроумием, причем опустошил полбутылки красного. В тот день у него утром была многочасовая экскурсия по городу, днем пресс-конференция, потом, после встречи со студентами, ужин в узком кругу и еще встреча с петербургскими писателями. Это всё так, штрихи к портрету. Искренне желаю и себе, и всем сохранить к девятому десятку такую же энергию и ясность ума.
Тут вот израильский министр призывает лишить Грасса Нобелевской премии. Смешно, право: ну премия премией, но как лишить писателя славы и величия? «Жестяной барабан» — лучший когда-либо написанный немецкий роман, не «Волшебная» же гора.
Вообще история с грассовским стихотворением, опубликованным в Süddeutsche Zeitung, имеет два аспекта: политический и литературный. Что касается политики, то, может быть, именно Грасс сегодня единственный немец, который имеет значимое моральное право на такое высказывание, и отсюда — зашкаливающий градус истерии израильских официальных лиц.
Хотя ничего «такого» Грасс вообще-то не сказал. Что у Израиля есть ядерное оружие — это для кого-то новость? Что Германия практически дарит Израилю уже шестую подлодку с возможностью установить ядерные ракеты — вообще открытая информация. Два плюс два — четыре. Вернее, шесть на пять — тридцать.
Почему было не написать просто колонку? Так и так, давайте создадим международный орган, который будет контролировать и ядерную программу Ирана, и израильские ракеты (восьмая строфа), и тогда всем будет спокойно.
Вместо этого — верлибр, актуальная поэзия, особенность которой в том, что сама идентификация текста как художественного не самоочевидна, а требует санкции специально обученных филологов, кураторов.
Значит ли это, что художественное высказывание более «безответственно», чем прямое? Или наоборот: стихотворение «звучит громче», чем просто статья?
Парадоксально, но в данном случае, кажется, одно другого не исключает. Действительно, с одной стороны, «это не я, это муза моими устами», а с другой — это высказывание не частного лица, а как бы всей немецкой литературы. Что с того, что само по себе стихотворение так себе и, будь оно про цветочки-лютики, не о чем было бы говорить? «На независимость Украины» тоже далеко не лучшие у Бродского стихи — а бурление до сих пор: из недавнего тома «Библиотеки поэта» текст вообще был изъят. Страшное скажу: и Пушкин писал стихи получше, чем «Клеветникам России», а вот поди ж ты, одна строчка — и слоган для всей русской государственности. Тут не качество стиха важно, а — поступок.
Для Грасса Was gesagt werden muss, безусловно, поступок, и серьезный. Дело, конечно, не в статусе персоны нон-грата — это, в конце концов, не более чем предвыборный израильский пиар. Дело во всеобщем, официальном, по крайней мере, остракизме. Возрастной аргумент (что ему, в свои 84, терять?) можно ведь повернуть и в обратную сторону: уж в 84-то можно наконец на все наплевать и чтоб тебя никто не трогал. Ведь знал же, что завопят «эсэсовец!» (Грасс, напомню, служил танкистом в дивизии, которая принадлежала СС; еще раз: он был просто танкист).
И если поступок писателя вызывает такую неадекватную реакцию — значит, слава богу, всё в порядке, писательская песенка еще не спета.
