Утверждение, что все следующие предвыборные кампании будут совершенно другими, стало общим местом. Многие связывают это с пробуждением протестной активности и массовым распространением интернета.
Однако не готовятся ли те, кого принято называть пиарщиками, к прошлой войне? 1990-е породили целую прослойку людей, специализирующихся на препарировании информации и манипуляции умонастроениями. В нулевые за неимением идей и содержательных программ они сделали пиар-единицей саму фигуру политика, и в конце концов «остался только один». В результате тот, кто мог бы украсить предвыборную гонку любой цивилизованной страны, стал выглядеть как авторитарный правитель и агент застоя.
Рано или поздно протесты должны были начаться. И они начались. Как водится, накануне выборов.
Путин не внял советам «проскочить» и «игнорировать». Он ввязался в борьбу. Концовка его предвыборной кампании была проведена ярко, по всем правилам «военного искусства».
Считайте это рогом изобилия или ящиком Пандоры, но пути назад уже нет.
Предыдущие 12 лет власть общалась с избирателями в режиме монолога, словно проводя публичную лекцию перед послушно внимающей аудиторией. Машина пропаганды не давала никаких других возможностей. Избиратель между тем окреп и поумнел, чего нельзя сказать ни о пропагандистах-пиарщиках, ни о записных спикерах от лица власти. Последние ведь тоже привыкли к монологу, к тому, чтобы им внимали.
Теперь всё изменилось. Новое рождалось не только на митингах и в интернете, но и в прямом телеэфире. Например, Никита Михалков был явно не готов к тому, что будет мечтать о ничьей в своих дебатах о культуре с Ириной Прохоровой. Прежний вальяжный монолог от лица мейнстрима стал невозможен — напротив был хорошо подготовленный оппонент, знающий предмет разговора и при этом искусно ведущий спор, оппонент, о существовании которого широкая публика до этого момента и не подозревала. Подобных примеров масса. Наиболее показательным является неожиданное перевоплощение Ксении Собчак, которая не дала себя в обиду в диспутах с такими титанами пропаганды, как Сергей Кургинян и Максим Шевченко.
Сила слова, логика и качество подачи фактов стали приобретать всё большее значение. Рабочих из самых разных уголков России, собравшихся на антиоранжевый митинг и испытывающих культурный шок от самого факта участия в политическом мероприятии, еще можно безапелляционно напугать и сагитировать криками «не допустим», «не позволим» и «не пройдет», но прошедший февраль стал последним месяцем, когда такая подача политики народу была эффективной. Митинги оппозиции показали, что даже единые в своем протестном настроении люди не готовы одобрять каждого оратора и каждый лозунг. Надо сказать, что старые политики из эры пиара, оккупировавшие сцену на Болотной и Сахарова, также оказались к этому не готовы.
Они говорили с людьми, уже живущими в новой информационной реальности, на языке, который грешил тем же, что и речи функционеров от власти: за частоколом штампов пряталось отсутствие ясного представления о будущем. Сегодня такой ясности требуют наиболее образованные горожане, завтра «простые люди», «остановившие оранжевую чуму», потребуют того же от пропагандистов, делящих сегодня победу с избранным президентом.
А ведь некоторые представители обоих противоборствующих лагерей продолжают противопоставлять интеллектуальный городской класс простым работягам из Нижнего Тагила. Сегодня это кажется неплохим пиар-ходом. Завтра этот тезис поставит крест на любом политике, который соблазнится на нем настаивать. Такие термины, как «ядерной электорат», «избиратель того-то», «большинство того-то» уйдут в прошлое. Так в свое время в Америке Ричард Никсон отправил в небытие термин «крепкий демократический Юг», выбив из-под демократов-южан социальную базу.
Старые формы предвыборной работы на наших глазах уже заменяются новыми. Практически одновременно этот процесс начали и новичок, и очевидный фаворит гонки. Они и добились наиболее ощутимых результатов. Одна из важнейших побед людей Болотной площади заключается в том, что Путин впервые вынужден был ввязаться в реальную политическую кампанию. Его общение со сторонниками и выступление на митингах с точки зрения телевизионной картинки разительно отличались от унылого официоза мероприятий «Единой России» и напоминали скорее американские праймериз.
Дело, однако, не только в картинке, в качестве предъявляемого избирателю шоу. Путину пришлось как в своих статьях, так и в речах на митинге говорить о своей идеологии, обосновывать свои действия, ярко и эмоционально представлять свою позицию, а не «озвучивать официальную точку зрения». Это еще не соревнование платформ, но уже совсем другое отношение к политике.
Сегодня мы пока еще посмеиваемся над предвыборными баталиями американских кандидатов, спорящих за каждый процент в бюджете. Завтра мы потребуем от наших политиков той же скрупулезности. Вслед за тем, КАК нас убеждать, им придется всерьез поработать на тем, в ЧЕМ нас убеждать. И я не дам и ломаного гроша за партию или кандидата в президенты, которые не станут участвовать лично и очно в будущих предвыборных дебатах, демонстрируя всё свое искусство риторики и качество содержания своих программ.
