Российская оппозиция провела 26 февраля очередную массовую акцию: свыше десятка тысяч человек с белыми лентами выстроились по периметру Садового кольца, выразив тем самым свое солидарную решимость не допустить возвращения премьера Путина в кресло президента страны. Задача выразить солидарность была тем более актуальной, что все предшествующие действия лидеров оппозиции работали только на усугубление чувства разобщенности ее рядов.
У несистемной оппозиции не нашлось для своего избирателя не только какой-то единой согласованной программы, но даже единой формулы для голосования 4 марта. Оппозиционный избиратель так и не знает, что ему следует делать в день выборов: портить бюллетени, голосовать за любого кроме одного или вообще не приходить на «нелегитимные» выборы. Не понимает избиратель и что ему стоит делать сразу после выборов: ждать досрочного роспуска Думы, бороться за президентские поправки или немедленно начинать акцию гражданского неповиновения. Понятно, что политический класс, пошумев 5 марта, начнет потихоньку регистрировать свои малочисленные партии и готовиться к губернаторским выборам. Поэты вместе с гражданинами продолжат смеяться над президентами и премьерами, а писатели и телезвезды вернутся к своим рабочим станкам.
Будет ли новая власть вести диалог с теми, кто требовал ее ухода? Этот диалог был бы возможен и необходим, если бы оппозиция намекнула, о чем с ней следует говорить. Президентские поправки с какими-то уточняющими формулировками будут вскоре утверждены Государственной думой. Большая часть министров покинет свои кабинеты. Кремлевская молодежка окажется распущена за ненадобностью. Значительная часть оппозиционеров, за исключением совсем уж рьяных хулителей, непременно попадет в телевизор. Думаю, что и многие именитые сидельцы вскоре получат высочайшее помилование.
Безусловно, несмотря на всё это, сердца «разгневанных горожан» не смягчатся, однако какие они найдут слова, чтобы выразить свое возмущение, пока остается непонятным. Мне в некотором смысле обидно за нашу оппозицию, и потому я попытаюсь в какой-то степени ей помочь.
А для этого я хочу сказать на этой последней неделе о реальных двух ошибках Владимира Путина, которые лидеры российского протестного движения могли и даже обязаны были поставить ему в вину. На мой взгляд, никаких других роковых ошибок он более и не совершал. Всё остальное или не является ошибкой вообще, или представляет собой логическое и неизбежное следствие одного из двух действительно судьбоносных промахов.
Первую ошибку Путин совершил в 1999 году, и заключалась она в том, что он согласился стать преемником Ельцина, проще говоря, принял этот пост из рук больного, предельно непопулярного, да и еще, как сегодня выясняется, не вполне легитимного руководителя. Мало того что Путин получил вместе с благословением Ельцина в наследство еще и полуавторитарную суперпрезидентскую систему, которую он был вынужден отлаживать и совершенствовать. Ему еще пришлось наращивать себе рейтинг на очередной чеченской кампании, за которую теперь именно Путину потребовалось взять политическую ответственность. Приняв власть из рук Ельцина и его окружения, Путин оказался заложником уже сложившейся к тому времени олигархической системы, и, чтобы не стать пассивным инструментом в руках чужих кланов, новый президент, естественно, попытался укрепить свою власть за счет создания своего собственного «нового дворянства» из числа близких ему людей. Ровно то же самое делал ранее и Ельцин, ровно то же самое делали и два наших великих правителя — Петр с Екатериной.
Вторую ошибку Путин сделал в 2011 году. К тому времени он как будто совершил всё возможное, чтобы вырваться из построенной для него ловушки. Он создал могучую и сильную партию, которая, если бы она была однозначно связана с его именем, законно набирала большинство в парламенте. Он отказался нарушить Конституцию и провел на высший пост в государстве своего преданного соратника. Наконец, он, находясь во главе правительства, смог сохранить высокий рейтинг личной популярности, во многом благодаря более или менее успешному преодолению последствий экономического кризиса 2008–2009 годов. Сама логика событий влекла его к единственно разумному шагу: сменить политическую систему страны с суперпрезидентской на парламентскую — и тем самым окончательно покончить с наследием ельцинизма. Но вместо этого, как мы знаем, произошло то, что произошло.
В чём теперь могла бы заключаться программа оппозиции? Она могла бы заключаться в том, чтобы помочь Путину преодолеть последствия двух его ошибочных решений. Помочь раз и навсегда избавиться от системы преемничества, то есть от квазицезаристского способа наследования власти и от ненужной пролонгации суперпрезиденциализма. Впрочем, одно требование тесно связано с другим. Хотя в обоих этих требованиях уже нет ничего особо оригинального, их выдвижение и тем более реализация произведет настоящую революцию в нашем политическом классе. Путину, если он прислушается к этим требованиям, придется опереться на новых людей, на тех, кому не было комфортно ни в «лихих девяностых», ни в «стабильных нулевых». Кто не хочет ни повторения позднеперестроечной анархии, ни установления в России режима личной власти.
Путин сам рядом намеков дал понять, что был бы заинтересован в возникновении такой оппозиции, и мы видим, что его основные соперники на выборах уже борются за лидерские посты в ее рядах. Конечно, шокирует ратующий за парламентаризм Жириновский, который в 1993 году был едва ли не наиболее горячим сторонником нынешней Конституции. И поражает Зюганов, имя которого, как выясняется из его предвыборных роликов, потомки должны записать «на обломках самовластья» (представляете себе ряд: Пушкин, Чаадаев, Зюганов). Однако ирония иронией, а все это движение в одном и в целом правильном направлении. Дай Бог, если после 4 марта это движение не развернется в обратную сторону, а наконец станет основанием взвешенной и осмысленной государственной стратегии.
Тогда, возможно, и те прошлые ошибки Путина покажутся мудрыми и дальновидными шагами.
