Поправки в законодательство, внесенные президентом Медведевым в Думу на волне массовой гражданской активности населения, по-прежнему вызывают споры среди экспертов и политиков. То, что необходимо трансформировать политическую систему, или, как сформулировал фаворит президентской гонки Владимир Путин, «настроить механизмы политической системы», практически никем не отрицается. Упрощение регистрации политических партий и кандидатов в президенты, снижение проходного барьера в парламент — все это также не вызывает отторжения, разногласия носят скорее технический характер — насколько много возникнет микроскопических партий и как быстро оформятся свежие политические движения, достаточно массовые для того, чтобы обновить институт представительной демократии в стране.
Гораздо больше сомнений вызывает механизм наделения полномочиями глав субъектов федерации. Возврат прямых выборов губернаторов, с президентским фильтром или без такового, с одной стороны, воспринимается как несомненно демократическая мера, а с другой стороны, рождает естественные опасения. И дело не в том, что нет доверия к выбору народа. Конституция ясно указывает, что он является главным источником власти. В конце концов, с прямыми выборами первого лица государства народ неплохо справляется. Дело в том, что предлагаемые изменения затрагивают другой важнейший конституционный принцип — принцип федерализма, неразрывно связанный с единством государства, его территориальной целостностью.
Одновременно в обществе идет дискуссия относительно механизмов местного самоуправления. А поскольку первые итоги реформы МВД воспринимаются в обществе неоднозначно, встает вопрос о возможности и допустимости прямых выборов местных полицейских начальников. И это реальная политическая повестка, обсуждаемая в том числе и в рамках президентской предвыборной кампании. Единства в данном вопросе нет, и опасения здесь столь же естественны, поскольку речь идет о правопорядке, то есть о том, что затрагивает повседневную жизнь каждого гражданина.
Местное самоуправление и федерализм — важнейшие факторы развития демократии. При этом устойчивость государства и качество жизни его граждан напрямую зависят от того, в какой форме они реализованы. И мы знаем об этом не только из истории нашей страны.
В 1791 году в США был принят Билль о правах — сборник первых десяти поправок к конституции Соединенных Штатов, принятой четырьмя годами ранее. Билль закрепил основные права как граждан, так и штатов — свободных американских территорий. Первая поправка закрепила право на свободу слова, религии и собраний. Вторая дала право на ношение оружия (вопрос, также горячо обсуждаемый сегодня в России). Пятая, шестая и седьмая поправки заложили основу судебной системы, в том числе право на суд присяжных практически во всех делах, дошедших до судебного разбирательства.
Десятая поправка закрепляла, как мы бы сейчас сказали, разграничение полномочий между федеральным центром и регионами. На русский язык текст поправки обычно переводится так: «Полномочия, которые не делегированы Соединенным Штатам настоящей Конституцией и пользование которыми не запрещено ею отдельным штатам, сохраняются соответственно за штатами либо за народом». В этой емкой фразе отражен и принцип свободы штатов по широкому кругу вопросов, и принцип местного самоуправления. Последний естественным путем привел к такому порядку, при котором глава полиции города либо назначается всенародно избранным мэром, либо напрямую избирается гражданами.
Напомню, речь идет о 1791 годе. Вряд ли тогдашние американцы обладали большей политической культурой и гражданской зрелостью, чем сегодняшние россияне. Однако суды присяжных — простых местных жителей — стали надежной защитой закона. Американцы не перестреляли друг друга из личного оружия, но научились защищать свою жизнь и собственность от преступных посягательств. Наконец, несмотря на то, что американская история знает множество случаев, когда главами местной полиции становились люди с сомнительной репутацией и, как говорят сегодня в России, связанные с криминалом, система сохранилась до сегодняшнего дня и является одной из самых эффективных в мире. Во всяком случае, число полицейских на одну тысячу гражданского населения в США в разы ниже соответствующего показателя в Российской Федерации, а показатели ее деятельности пока не в пример лучше.
Судьба американского федерализма была куда более драматичной. Через 70 лет после принятия Билля о правах в Америке разразилась гражданская война, которая велась не столько за освобождении чернокожих рабов, сколько за федеральное устройство будущей сверхдержавы. Эта война длилась четыре года и унесла больше жизней американцев, чем все последующие войны, в которых участвовали США.
Такого пути России пожелать человек в здравом рассудке не может. А ведь многие факторы, свойственные для США времен начала гражданской войны, присутствуют и в нынешней России. Есть и множество других, уникальных, характерных только для нашей страны сложностей. Административно-территориальное деление было проведено в годы советской власти во многом произвольно, а там, где оно хоть как-то обусловлено историческими факторами, неизбежно возникает вопрос национальных и конфессиональных различий, и то, что их нельзя не учитывать, в полной мере показали события на Кавказе на стыке веков.
Я понимаю, что привожу не стопроцентный довод, но к опыту построения наиболее развитых демократических государств есть смысл присмотреться, тем более если он был столь непростым.
Наши люди, пережив распад СССР и тяжелые годы становления нового экономического и политического строя, сегодня вполне готовы к тому, чтобы напрямую управлять своей жизнью там, где они живут. И это главное, что их волнует каждый день. Вместе с тем, новой России всего два десятка лет, федерализм наш очень молод, да еще получил в 90-х годах серьезную рану, которая не зажила до сих пор.
Прямые выборы губернаторов в конечном счете не такой уж серьезный демократический «приз» по сравнению с выборами местных полицейских начальников и распространением суда присяжных на все категории дел. К реальному федерализму, на мой взгляд, следует двигаться медленно и с большой осторожностью.
