И все-таки «международный финансовый капитал обирает широкие народные массы» — звучит смешно

Предыдущая неделя прошла под знаком обсуждения национальных проблем, новая неделя обращается к экономике. Экономика волнует непосвященный ум, как ныряющие в глубины тонированных «лексусов» юные красотки ­­­­— воображение бюджетника-первокурсника. Прогрохотавший всемирной славой «Миллениум» Стига Ларссона был наполовину посвящен финансовым спекуляциям в особо крупных размерах.

В фильме по первому роману серии — «Девушка с татуировкой дракона», который только что собрал неплохую кассу, финансовому аспекту уделено не так много внимания; разве что в финале переодетая в бизнес-леди героиня устраивает грандиозную аферу — переводит и перепрятывает миллионы долларов.

В фильме акцент — в силу жанровой неизбежности — смещен в сторону преображения героини из плохой девочки с тату и кольцом носу в дорогую респектабельную даму. В книге подробно рассказывалось о том, как именно, через какие трасты, облигации и банки на каких именно островах, в каких офшорных юрисдикциях всё это можно провернуть. В книге, надо сказать, всё куда более захватывающе, чем в фильме. Ну еще бы, как девушка переодевается, это всякий может себе вообразить. А вот как можно 100 млн ворованных денег перевести на свой счет так, чтобы они на самом деле стали честно заработанными, — это решительно трудно понять.

Между тем в конце года из печати вышла книга, как раз посвященная тому, как это делается. Не художественная, научно-популярная. Автор, английский журналист, исследователь офшоров Николас Шексон, назвал ее Treasure Islands, «Острова сокровищ», но и в русском переводе она называется не менее точно — «Люди, обокравшие мир». Чтение это, честно говоря, куда как более эмоциональное, нежели роман Ларссона. Бросает в жар и в холод, сжимаются непроизвольно кулаки и все время тянет хлопнуть ладонью по колену: во дают, мол.

Пересказывать «Людей, обокравших мир» бесполезно — это четыре сотни страниц конкретных примеров, законов, банков, международных организаций. Формулировать мораль? Ну можно, конечно, пробормотать что-нибудь вроде «международный финансовый капитал в структурной связке с национальными правительствами бессовестно обирает широкие народные массы» — глупо звучит, правда?

Так ведь и «Остров сокровищ» можно интерпретировать по-разному. Как вам, например: представители английской земельной аристократии нещадно эксплуатируют труд люмпенизированного пролетариата, так называемых пиратов, чтобы добраться до сокровищ, однако прежде чем допустить пиратов к сундукам, с помощью своего наймита Бена Ганна перепрятывают их в офшорной пещере, после чего безжалостно расправляются с не нужными более работниками и увозят сокровища в Лондон, чтобы вложить их в тамошнюю недвижимость. Тоже ведь смешно звучит, да?

А тем временем первый вице-премьер рапортует, что за год из России вывезли «не менее 1 трлн рублей» — что значит тут «не менее»? 10 трлн? 20? А сколько вывезли за 10 лет? А сколько за 20?

В Лондоне беглые бизнесмены, по слухам, хотят обнародовать список российских чиновников, которые в особо крупных размерах берут взятки. Так, значит, к тем деньгам, которые в Лондоне спрятали на черный день бизнесмены, нужно прибавить еще те деньги, которые чиновники у них взяли и — что они еще могли сделать — перевели в Лондон, конечно.

Это, если что, две новости, появившиеся только за один, по сути, случайно взятый день. Так значит, финансовый капитал? Значит, обирает?

И все-таки «Люди, обокравшие мир» — не отделаться от этого ощущения — звучит глупо. Один знакомый юрист, узнав, что я читаю такую книжку, сказал, чтобы глупостей не читал, а взял у него лучше книжку с приличным названием: «Отмывание денег. Банковский мониторинг». Я взял. Книжка выпущена одним лихтенштейнским банком и подробно рассказывает, как европейские банки борются с отмыванием денег. Отличная книжка, будь у меня преступно нажитый миллиард-другой, я бы даже не сомневался, в какой банк его нести.

И все-таки «международный финансовый капитал обирает широкие народные массы» — звучит смешно. Почему? Гуманитарий со смешанным чувством любопытства и легкого стыда подглядывает к экономистам в их зарешеченные окна, но на самом деле эта загадка решается в чисто филологической плоскости.

Слова, так же как и вещи, пропитываются запахами (ну или если хотите: обрастают коннотациями). Слова «международный финансовый капитал» пахнут как что-то антиглобалистское и даже левое, слова «обирать» и «широкие народные массы» пахнут как что-то социалистическое и едва ли не коммунистическое, а уж соединение их в одной синтагме (sorry, предложении) тянет не меньше чем на прославление сталинизма.

Но смысл слов, как трава сквозь асфальт, все равно пробивается на свет божий. Чувство справедливости людям врожденно, ничего тут не поделаешь — это, по Канту, категорический императив. Недаром же сердце всякого читателя «Девушки с татуировкой дракона» ликует, когда она через офшоры уводит миллионы долларов от законного владельца.