Основная методика решения проблем последних лет — «дадим денег и все разрулим» — здесь не сработает

Относиться с избыточной серьезностью к предвыборным программам не следует в принципе, а в условиях нынешних красот избирательного цикла — тем более. Тем не менее направление мысли всегда интересно. В целом в новой публикации Владимира Путина в газете «Ведомости» сохранен основной принцип предложенных кандидатом мероприятий — они должны быть актуальными, заманчивыми и отвечать на запросы и ожидания как можно большего электорального спектра. Ну, то что называется, землю — крестьянам, воду — рыбам, тельняшки — матросам. С точки зрения электоральной работы это вполне разумно, если не вспоминать, что обещания предполагается выполнять.

Основная мысль очередной новеллы в том, что надо менять структуру экономики от приоритетно сырьевой к наукоемкому и высокотехнологичному производству. В числе основных направлений названы фармацевтика, высокотехнологичная химия, композитные и неметаллические материалы, авиационная промышленность (это та, где двигатели ко многим планерам давно закупаются за рубежом), информационно-коммуникационные технологии, нанотехнологии. Ну, без этих  куда же...

Здесь важно понять: названные направления научно-технического прорыва возникли исходя из знания о каких-то уже имеющихся реальных заделах, исходя из обещаний и программ, подготовленных для получения  финансирования столь любимыми В.В. Путиным госкорпорациями? Или это определялось составителями тезисов исходя из их собственного представления о прекрасном? Из статьи это непонятно, а потому сложно оценить верность выбранных приоритетов именно для российских условий и возможностей. Тем более что некоторые сомнения вызывает утверждение о высоком уровне образования населения, огромном наследии фундаментальной науки, наличии инженерных школ, сохранившейся во многих отраслях базе опытного производства как важном имеющемся ресурсе. Скажем прямо, даже не некоторые, а довольно сильные сомнения.

В любом случае реальность этих планов определяется не только финансированием и политической волей (если таковая присутствует и за пределами электорального цикла). Основная методика решения проблем последних лет — «дадим денег и все разрулим» (об этом в программе уже богато изложено) или «пошлем доктора и все разрулим» — здесь не сработает. Тут важен уровень научной и инженерной  мысли не только в отдельных, счастливо сохраненных кластерах (а они, по счастью, как и эффективные научные коллективы, в России есть), а как постоянно действующая система, включающая в себя и вузовскую часть исследований, и подготовку научных кадров.

 А именно с системой все довольно печально. Начиная с динамики рейтингов ведущих российских вузов, в том числе МГУ. Кстати, насчет высокотехнологичной химии. Некоторое время назад в компании ученых поздравляли одну чудесную женщину, доктора химических наук, завлаба одного из ведущих институтов Черноголовки. Поздравляли с некоторым внятным результатом. На что бенефициантка грустно ответствовала в том смысле, что и результат был бы раньше, и позиций в исследовании было бы больше. Если удалось бы в институте достать или занять у кого-нибудь все необходимые реактивы. Не при Путине, разумеется, с нашей наукой случилось то, что случилось. Но ведь водевиль со «Сколково» при находящихся в критическом состоянии уже упомянутой Черноголовке, Протвино и других научных центрах продолжается и по сей день. Мой друг-биохимик, работающий во Франции на постоянной позиции, приехав пару лет назад домой в Черноголовку, обнаружил, что практически ни одного его одноклассника из местной спецшколы и ушедших в науку не осталось в России. Это поколение от 40 ближе к 50 — вполне продуктивный научный возраст. А когда я спросил, готов ли он приехать работать в «Сколково», услышал, что, поскольку это про недвижимость, а не про науку, его это не интересует. Увы, научные школы не появляются по указу руководства. И от совместного чаепития с представителями академической науки под телекамеры — не восстанавливаются.

Ну и, конечно, как не вспомнить впечатлившую научное сообщество историческую встречу академиков с известным фильтратором Петриком, опекаемым тогда одним из ведущих путинских соратников Борисом Грызловым. Это ведь тоже оценка состояния науки.

Поэтому если о технологических прорывах речь идет всерьез — а необходимость этого уже перезрела, — то к предложенным мерам стоило бы кое-что добавить. Например, помимо финансирования — повышение престижа научного и инженерного труда. Наряду, например, со столь сладкими занятиями в бюрократической или правоохранительной деятельности. Это потребует достаточно много времени. Но чем позже начинать, тем сложнее, если вообще возможно, будет решить эту задачу. Кроме того, надо перестать обвинять и учить жить Запад и Восток (Японию, например) и максимально расширить приобретение и использование существующих там научных и инженерных разработок — пока не появятся сопоставимые российские аналоги. Об этом в программе говорится с привычными сетованиями, что не хотят нам продавать высокие технологии. Не хотят продавать одни — захотят другие. Там ведь, в отличие от нас, конкуренция. Ну и — куда ж без этого — вернуть эту самую свободную конкуренцию и равную правовую защиту всем субъектам экономики. Не секрет, что значительная часть финансирования исследований и конвертация их в наукоемкие производства и технологии во всем мире осуществляется частными корпорациями и компаниями. А вкладывать такие средства компания будет только при уверенности в полной правовой защищенности своей собственности. В том числе и от чьих-то близких друзей.