Протесты рабочих диктуются банальным чувством самоуваже­ния, жестко попираемым в республике

Середина декабря вот уже в третий раз становится для Казахстана временем сложных испытаний.

Ровно 25 лет назад, 16–17 декабря 1986 года, молодежь Алма-Аты, а через несколько дней и Караганды вышла на площади с требованиями пересмотреть решение о назначении руководителем ЦК КП Казахстана никогда не работавшего в республике Геннадия Колбина. На подавление протеста бы­ли брошены милиция и курсанты военных училищ. По официальным данным, было задержано 8,5 тыс. человек, из которых около 100 впоследствии осуждены (2 — к высшей мере наказания), а более 500 — уволены с места работы или отчис­лены из вузов.

По иронии судьбы ровно через пять лет после тех событий рухнул Советский Союз и Казахстан стал независимым государством. И, наконец, снова день в день 20 лет спустя в городе нефтяников Жанаозене вспыхнули бес­порядки, уже унесшие, по разным оценкам, жизни от 11 до 80 человек.

Насколько прогнозируемы были эти события? Они, представляется мне, не стали неожиданными. С одной стороны, хорошо известно, что напряженность в регионе подпитывалась крайне тяжелыми условиями труда работников нефтепромыслов, получавших низкую зарплату на фоне роскошной жизни западных специалистов и местной элиты.

Забастовка нефтяников в Мангистауской области началась еще в мае, после того как владельцы компании отказались по­высить зарплаты работникам и добились осуждения на шесть лет тюрьмы главного юриста независимого профсоюза Натальи Соколовой. Не раз и не два активис­ты собирали на площади более 10 тыс. протестующих, так что обстановка бы­ла накаленной.

С другой стороны, власти с самого начала «арабской весны» всерь­ез опасались народных выступлений в стране, управляющейся авторитарными методами. Настолько всерьез, что решили перенести бутафорские выборы в ма­жилис (в котором правящая партия «Нур Отан» занимала 100% мест, получив в 2007-м 88,4% голосов) с августа 2012 года на 15 января. Не секрет, что в Казахстане внимательно изучали ход волнений в странах арабского мира и, судя по опера­тивно принятым мерам, не исключали их повторения.

Как могут развиваться события? История указывает, что любое применение насилия в подобных масштабах (а максимальные цифры жертв выглядят более близкими к реальности, чем официальные) способно вести лишь к двум следс­т­виям. С одной стороны, власти могут быть успешными в кровавом подавлении выступлений (как это случилось, например, в 1982 году в сирийском Хомсе, где, по разным оценкам, было убито от 5 до 30 тыс. человек, или в 2005-м в узбекском Андижане, где погибли от 200 до 2 тыс. человек), но после этого страна резко «закрывается» от мира и превращается в полностью тоталитарное общество.

С другой стороны, недовольство может назревать и далее, проявляясь в разных формах и местах, вследствие чего начинаются не­контролируемые процессы по типу Египта, Ливии или Сирии образца 2011 года, в конечном счете приводящие к смене режима. Ситуация в Казахстане вы­глядит сегодня особенно взрывоопасной, во-первых, по причине близости выборов (которые могут теперь и не состояться) и, во-вторых, из-за переплетения интересов западных и китайских нефтяных компаний, что может вызвать реакцию соответствующих правительств. Учитывая, что казахское общество более открыто и образовано, чем узбекское или сирийское, с высокой степенью вероятности можно предсказать эскалацию протестов.

На мой взгляд, события в Жанаозене и окрестных городах и поселках не на­до трактовать как выступления экстремистов, к которым тех подтолкнули най­миты мирового империализма, желающие очернить свободный и процветающий Казахстан. Протесты рабочих диктуются банальным чувством самоуваже­ния, жестко попираемым в республике. Хорошо известны те меры — начиная от арестов и заканчивая убийством родственников, которые применялись к лидерам забастовочного движения. Все знают, что они были санкционированы с самых верхов казахстанской власти.

Сложно не заметить, что Россия, так чутко реагирующая на нарушения языковых прав соотечественников в Прибалтике, даже не подумала вступиться за Наталью Соколову и других русских, становя­щихся объектом политических преследований в Казахстане. Если Казахстан на­мерен быть европейским обществом, о чем так часто говорит президент Нурсултан Назарбаев, то он должен доказывать это еще и делами, а не только декларациями.

События в Казахстане уже вызвали протесты во всем мире. Хочется верить, что и российские лидеры выскажут свое мнение относительно происходящего в соседней стране, с которой мы состоим в Таможенном союзе и с которой намерены строить союз Евразийский — основанный, напомню, на общих ценнос­тях. Относится ли к числу разделяемых властями Казахстана, России и Белоруссии ценностей право полиции стрелять в демонстрантов и подавлять мирные выступления рабочих, не может в таких условиях не интересовать россиян. По крайней мере, мне так кажется...

Автор — директор Центра исследований постиндустриального общества