Даниил Гранин рассказал о войне, уникальной, как любовь
Новый, седьмой по счету роман Даниила Гранина посвящен Великой Отечественной войне и абсолютно автобиографичен.
Презентация новой книги состоялась в библиотеке, носящей имя Даниила Гранина, — в Санкт-Петербургском Гуманитарном университете профсоюзов, где известный писатель не только званый гость, но и почетный доктор. В этот день Даниил Александрович получил еще одно почетное звание — лауреата литературной премии Ивана Бунина. Это ежегодная премия, учрежденная в 2004 году группой известных московских деятелей культуры и искусства. Председатель жюри Святослав Бэлза. Ранее этой премии были удостоены такие известные российские писатели, как Андрей Битов и Людмила Петрушевская. Специально для вручения Бунинской премии Даниилу Гранину из Москвы приехал председатель ее попечительского совета, ректор Московского гуманитарного университета, профессор Игорь Ильинский.
Но главным событием встречи стала, конечно же, новая книга Гранина «Мой лейтенант». Кстати, выяснилось, что роман уже успели прочитать и высокие гости, и студенты. Один из первых вопросов писателю задал ректор СПбГУП, профессор Александр Запесоцкий:
— Все мы прекрасно понимаем, почему эта книга не могла выйти сразу после войны: слишком много в ней откровений, которые немыслимо было опубликовать в Советском Союзе, но почему этот роман написан только сейчас, столько лет спустя?
— О той войне написано много книг, но я хотел рассказать про свою войну. Она не похожа ни на какую другую и уникальна... как любовь, — вот так неожиданно начал свой ответ 92-летний писатель. — Я был на войне с первых дней и до конца 1944 года, и все время — на переднем крае. Я не мог уцелеть, это было невозможно. Обычно средний срок жизни пехотинца на передовой — неделя. Часто приходится слышать: в окопах не бывает атеистов, и это — правда, мы все становились верующими и суеверными, потому что жизнь там становилась случайностью. Почему я выжил? Потому, что меня любили. Это звучит странно, но на войне очень многие вещи воспринимаются по-другому. Например, однажды, на встрече со школьниками, девочка меня спросила: «А сколько людей вы убили?». Не немцев, а именно людей! И я тогда впервые понял: я не думал, что убиваю людей, я бы просто не смог воевать, мои товарищи не смогли бы... А книга? В последнее время я стал ощущать в себе этого персонажа — лейтенанта, и он задевал меня, упрекал: «Ты перестал быть человеком с великой целью, ты отказался от идеалов, ты мне не нравишься!» Но и он мне был смешон: простоватый, доверчивый. Нам было все труднее понять друг друга. И тогда я сел за роман. Обычно писатели начинают работать от безысходности, потому что не могут не начать. И чем обязательнее книга — тем труднее ее писать.
