«Зачем вам Экзюпери? Бахчиванджи — по ритму то же самое»

9 ноября Александра Пахмутова отмечает 82-й день рождения. В российском реестре государственных наград осталось не много неосвоенных ею позиций. Но никакие награды не заставят мастера почивать на лаврах. О новом мюзикле, премьера которого запланирована на 24 декабря, Александра Николаевна рассказала обозревателю «Известий».

— Как родилась идея нового проекта?

— Еще 20 лет назад я написала мюзикл «Волшебный апельсин» на стихи Виктора Викторова. Сейчас мне предложили к нему вернуться, и я сделала фактически новое произведение — от прежнего осталось только пять песен. Теперь мюзикл называется «Волшебный Новый год». Мы собрали множество всем известных персонажей: помимо Деда Мороза и Снегурочки здесь появляются Кот в сапогах, Жар-птица, Буратино и Красная Шапочка. Кстати, последние две роли исполнят дети. 

— О чем эта история?

— Мы отправляемся в сказочное путешествие, знакомимся с четырьмя сторонами света. Художник Игорь Нежный  красиво воплотил на сцене образ каждого из краев земли. Разумеется, есть и конфликт, связанный с волшебной шпагой, которую похищают пираты. В прежней версии у нас был Фантомас, которого пел Муслим Магомаев. Но сейчас дети уже не знают Фантомаса, а знают «Пиратов Карибского моря», поэтому теперь у нас пираты.

— Добро, разумеется, побеждает?

— Ой, ну как вы догадались?

— Звуковая дорожка мюзикла будет электронной?

— В основном да, но у нас были и живые записи на «Мосфильме» с оркестром Госкино под управлением Сергея Скрипки (Российский государственный симфонический оркестр кинематографии. — «Известия»).

— Вы пишете для детей с каким-то специальным настроем?

— Во-первых, я вообще до сих пор не писала театральные вещи для детей. Во-вторых, никогда не исхожу от «целевой аудитории». Исхожу от темы сочинения и от предполагаемых исполнителей. Если у композитора получается что-то хорошее, это будут слушать со вниманием и взрослые, и дети.

— Правда ли, что вашу песню о Ленине («И вновь продолжается бой») хотели запретить?

— Да, она не звучала больше года. У цензоров были две претензии: одна к Николаю Николаевичу (поэт Николай Добронравов, муж Пахмутовой. — «Известия»), другая ко мне. В стихах возмущение вызвала строчка «И юный Октябрь впереди». «Как так, вы намекаете, что опять будет революция?» В реальности так и получилось, но тогда мы совсем не имели в виду Ельцина на танке. В музыке недовольство вызвала очень подвижная и активная партия ударных инструментов.

— Там действительно есть мощный ударный драйв, несвойственный среднестатистической песне 1974 года.

— Песня была написана для закрытия съезда комсомола в Кремлевском дворце. Был такой штамп, что на съездах партии должны исполняться солидные медленные песни, выводить их должны величественные баритоны из Большого театра. А у нас был комсомольский съезд — молодые люди, полные энергии. И я решила написать свежую молодежную песню. Кстати, с комсомольцами у нас никаких заморочек не было — они приняли песню. 

— Бывали ли случаи, когда сначала появлялась ваша музыка, а потом Николай Николаевич сочинял слова?

— Много раз. Например, сочинить текст к песне «Мелодия» было для него очень тяжелой задачей. Там ритм меняется в каждой строчке. Он говорил: «За то время, что я потратил на «Мелодию», можно было выпустить сборник стихотворений». Были у него, кстати, и более красивые варианты этого текста, но они хуже ложились на музыку. «Нежность» тоже сначала появилась как мелодия без текста.

— Мне всегда было интересно, почему Николай Николаевич упоминает в «Нежности» об Экзюпери? Странный случай для советской песни.

— Потому что Экзюпери был первым летчиком, который посмотрел на небо глазами поэта. Кстати, на записи песни редактор выводила мужа в коридор и говорила: «Коля, зачем вам Экзюпери? Что, у нас нет своих хороших летчиков? Возьмите Бахчиванджи (был такой испытатель советских реактивных самолетов) — по ритму то же самое». Николай Николаевич с трудом настоял на своем.

— Ревнует ли муж, когда вы сочиняете на чужие стихи?

— Никогда. Но, знаете, самые интересные вещи возможны только с ним: когда вначале нет ни музыки, ни стихов, а есть только идея. И из нашей общей идеи мы рождаем новую песню. Именно так происходит сейчас в работе над мюзиклом.