Популярный штамп — «нет у нас для вас другой элиты» — как-то давно уже перестал забавлять

Большое культурное событие — открытие после ремонта Большого театра — совпало по времени с событием не менее, если не более значимым: 31 октября 200 лет назад открылся Императорский Царскосельский лицей.

Как определяет один из словарей, «экспериментальное учебное заведение, созданное по инициативе М.М. Сперанского для воспитания просвещенной элиты, которой в будущем можно доверить управление государством». Среди его выпускников, помимо самого знаменитого — А.С. Пушкина — великий канцлер Александр Горчаков, успешно ведший дипломатические игры с самим Бисмарком, писатель, а также рязанский и тверской вице-губернатор М.Е. Салтыков-Щедрин, министр юстиции Дмитрий Замятнин, при котором в России был введен суд присяжных, и последний премьер Российской империи князь Николай Голицын, после революции расстрелянный по так называемому делу лицеистов.

Юбилей дает повод вспомнить о весьма важной проблеме современной России, как-то выпавшей из общественного обсуждения, или, во всяком случае, крайне там редкой.

Речь о том, что подготовка ответственной (это крайне важно) элиты может и должна быть проблемой не только общественной, но и государственной. Популярный штамп — «нет у нас для вас другой элиты» — как-то давно уже перестал забавлять. И аргумент, что нет реальной альтернативы кандидату в президенты, вообще-то очевидно лукавый, тоже несколько истерся. Тем не менее появление элиты нового качества — для России проблема критическая. Элиты, понимающей принципиальную разницу между ответственностью перед страной и перед начальством. Осознающей в том числе и такую очевидную вещь, что знания русского языка в целом недостаточно. Что владение грамотной русской речью для политической и государственной элиты должно стать обязательным. Равно как понимание, что может служить поводом для незатейливого юмора, а что нет. И это всё, увы, само не приходит.

Нет такой трубы, по которой это всё само прокачивается и реализуется. Необходима система подготовки, учитывающая имеющийся исторический и действующий международный опыт. Например, можно вспомнить такой известный источник пополнения элит, как Гарвард. Наблюдение за речами и поведением нынешней нашей элиты, включая политиков, министров и муниципальных руководителей, ассоциацию с Гарвардом может включить только при употреблении резко осуждаемого представителем элиты г-ном Онищенко кальяна с заботливо подобранным составом травяных ароматов.

Конечно, сегодня в России нет учебных заведений подобного уровня и, главное, ставящих такие задачи (Академию госуправления и тем более разнообразные международные и межгалактические университеты похожих наименований не предлагать, поскольку задача, видимо, серьезнее их возможностей). И даже наша гордость прежних лет МГУ сегодня, похоже, больше коммерческий проект, чем образовательный. Как, собственно, и очень многие другие  вузы. Что вовсе не означает, что там нет сильных факультетов, кафедр и профессорско-преподавательского состава. Есть пока, и стоит этим воспользоваться. Потому что помимо политической воли в этом деле без Энгельгардтов и Куницыных не обойтись.

Еще одно важное обстоятельство: национальная элита должна обучаться и воспитываться в национальной же среде обитания. Чтобы иметь представление о том, что в реальности собой представляет страна, в управлении которой придется принимать участие.

Большинство молодых людей, выходцев из политической и бизнес-элиты, учатся сегодня за границей. Ничего плохого в этом нет — если вместо учебы они не гоняют по швейцарским, например, дорогам, на хороших автомобилях, но без учета существующих правил дорожного движения.

Возможно, какая-то часть получивших образование в сильных университетах вернется в Россию и будет здесь использовать полученные знания и опыт. Во-первых, возможно — да, а возможно — нет. Пока нет достоверной статистики, говорящей о достаточном числе вернувшихся с западным дипломом. А во-вторых, проблема воспроизводства качественной и ответственной управляющей элиты не может зависеть от набора случайных факторов, а требует системного подхода. И, наконец, в третьих, повторимся, специфика российской действительности требует обучения и практики в условиях сложившихся реалий, а не по классической теории. Потому, что управлять придется той системой, которая сложилась (управлять и, будем надеяться, улучшать и совершенствовать). Механический перенос даже весьма эффективных западных моделей на российской почве почти всегда дает сбой. Поэтому к хорошему западному образованию у нас требуется обязательный факультатив по коррекции, что называется, на местности.

Новый условный Лицей, разумеется, не должен стать модным частным заведением для своих. Важно, чтобы доступ к подобным заведениям был равновозможным для молодых людей из различных страт и регионов. Разумеется, ни о каком  ЕГЭ не может быть и речи. Равно и о конкурсе родительских активов. Собеседование, олимпиады — всё должно быть основано на индивидуальном подходе. Важно, чтобы отбор происходил не по принципу викторины, претенденты должны не только зубрить, но и уметь рассуждать. У нас есть опыт отбора и выращивания юных талантов в музыке, математике и т. п. 

Идеальных элит не существует. Но есть возможность сделать ее в перспективе более ответственной, профессиональной и — совсем не лишнее — культурной. О чем и напомнил нам юбилей Императорского Царскосельского лицея.

А пока, как говаривал ротмистр Волин из фильма «Адъютант его превосходительства», «в результате, господа, мы имеем то, что имеем».