То обстоятельство, что Жаклин Кеннеди не была Хиллари Клинтон, является плюсом для читателя

Жена человека, от которого зависят судьбы мира на Земле… Завидная и незавидная доля! Ты наблюдаешь историю в максимальном приближении, но бессильна что-либо изменить в ее течении. Ты спишь с человеком, по одному слову которого гибнут тысячи людей. Ты просыпаешься с человеком, которого называют самым могущественным на планете. Ты делишь с ним всю тяжесть «шапки Мономаха». Она давит на твою прелестную головку, которой куда больше идут шляпки с Елисейских полей. Такой была первая леди Жаклин, жена президента США Джона Фитцджеральда Кеннеди.

На днях нью-йоркское издательство Hyperion выпустило книгу «Жаклин Кеннеди. Исторические беседы о жизни с Джоном Ф. Кеннеди». Это расшифровка серии интервью, которые Жаклин дала в 1964 году Артуру М. Шлесинджеру-младшему — известному историку и одному из ближайших советников ее супруга. То обстоятельство, что Жаклин Кеннеди не была Хиллари Клинтон, является плюсом для читателя. Вместо глубоких политологических рассуждений мы имеем, так сказать, моментальные фотографии исторических событий и личностей, которые определили ХХ век. Фотографии именно моментальные, любительские, а не профессиональные и официальные. Их главная ценность — в отсутствии ретуши и в эффекте присутствия. С некоторыми оценками Жаклин можно не соглашаться, можно считать их наивными, можно поучительно говорить: «Суди, дружок, не выше сапога», но в занимательности им не откажешь.

В книге значительное место занимают воспоминания Жаклин о Никите Хрущеве и его семействе. Взаимоотношения, вернее, столкновения между Хрущевым и Кеннеди, Берлинский кризис, Кубинский ракетный кризис вошли в историю как наиболее опасные приближения к ядерному Апокалипсису в летописи человечества. Тем интереснее и поучительнее воспоминания Жаклин о Хрущевых и ее муже.

Первым, кого встретила Жаклин из семейства Хрущевых, был зять Никиты Сергеевича Алексей Аджубей — муж его дочери Рады и тогдашний главный редактор «Известий». В ноябре 1961 года Кеннеди принял Аджубея в своем фамильном поместье в Хайанинс-Порте и дал ему интервью. Вот что пишет по этому поводу Жаклин:

«Мне Аджубей не понравился. Это был большой и нагловатый парень. Возможно, в глубине души он и чувствителен, но он вошел в комнату, и Джон вошел в комнату — в Кэйпе — скорее, вбежал из столовой или еще откуда-то, сбежав от мисс Шоу как всегда. И Аджубей сказал: «А, вот и ваш сын. Через несколько лет он и мой сын будут воевать и стрелять друг в друга». И знаете, все это сопровождалось громким хохотом. Я думаю, он обладал тем же тяжеловесным юмором, что и Хрущев, но его был еще хуже. Но мне очень понравилась его жена. Она была единственной русской женщиной…»

Как вспоминает Жаклин, «жена Аджубея, дочь Хрущева, была единственной, которая была хоть как-то смешливой, которая говорила: «О, вы не устаете в конце дня от своих детей?» Или: «Ах, если бы я заимела порядочного повара». Знаете, она немного шутила. Она была очень стеснительной, но казалась очень чувствительной. Я всегда удивлялась, как это она связалась с этим нахалом?».

На вопрос, был ли у Хрущева шарм, Жаклин отвечает: «Да. Он отпускал одну хохму (дад) за другой. Это все равно, что сидеть рядом с Эбботом и Кастелло, или что-то в этом роде. И так в течение всего обеда. Но это… (Эббот и Кастелло — знаменитые кинокомики. — М.С.) Это во всяком случае лучше, не знаю, чем, скажем, сидеть рядом с Кекконеном (президентом Финляндии. — М.С.) и спрашивать его, как долго он ходит по утрам перед завтраком. Но еще, знаете, они привезли балет и всех этих прыгающих балерин в Шенбрунн (дворец в Вене. — М.С.), и они прыгали на Джека и Хрущева, и на меня, и на мадам Хрущеву. И я сказала: «Они все танцуют. Они все больше всего обращают внимание на вас, господин председатель-президент. Все они забрасывают вас цветами». А он ответил: «Нет, нет, это ваш муж, которому они оказывают внимание. Вы никогда не должны отпускать его одного, когда он совершает государственные визиты. Он так прекрасно выглядит, этот молодой человек». Я хочу сказать, что он говорит то и дело что-нибудь хорошее. А затем, как глупышка — я говорила об этом Джеку позднее, и он не мог поверить в это! — я исчерпала все, о чем можно было говорить с этим человеком».

Впрочем, Жаклин явно скромничала. На этом ее «опыт с Хрущевым» далеко еще не был исчерпан.