При виде такой простоты ликовать по поводу кудринской отставки не всякий дирижист захочет

Экономическая политика уволенного минфина А. Л. Кудрина вызывала множество нареканий. В особенности его склонность над златом чахнуть на фоне деградирующей инфраструктуры. Идиосинкразия Минфина к строительству дорог и мостов действительно не могла не впечатлять. Равно как и его апелляции к невидимой руке рынка.

Когда на выездном заседании модернизаторской комиссии президент РФ Д. А. Медведев с нарочитой суровостью — «А вот любую безответственную болтовню мне придется пресекать. И я буду принимать все необходимые решения... Я надеюсь, это всем понятно» — отрешил А. Л. Кудрина, казалось бы, это должно было вызвать массовое ликование в жанре 37-й оды Горация. «Теперь пируем! Вольною ногой ударим оземь, модернизация сама пойдет».

Традиционные оппоненты министра в общем-то и пытались изобразить нечто горацианское. Зампред Думы от КПРФ И. И. Мельников нарочито предложил «назначить внеочередной салют над Москвой», что прозвучало малоудачно в силу несопоставимости предметов. «Наши войска овладели городом Орел!», «12-ю артиллерийскими залпами из 120 орудий!» — и отставка Кудрина? Гм...

 1-й замсекретаря президиума генсовета ЕР А. К. Исаев оказался примерно столь же удачлив в риторике, сообщив, что «Дмитрий Анатольевич Медведев для партии в сто раз дороже, чем сто Кудриных». Мог бы еще сообщить, что дороже, чем сорок тысяч братьев, и тогда была бы совсем шекспировская сила.

С иной точки зрения, такая цветистость вообще не была нужна, поскольку неясен сам предмет возбуждения. Формально рассуждая, в субботу на съезде ЕР была оглашена всего лишь декларация о намерениях (весьма далеко идущая, спору нет), для претворения которой в реальность ее еще надо провести сквозь горнило всенародных выборов, причем не одних, а даже двух — сперва думских, затем президентских. Без этого намерения — не более чем намерения, а до самих выборов еще несколько месяцев.

Конечно, непримиримый оппозиционер или же просто охлажденный циник может сказать: «Какие выборы? Какое горнило? Сказал бы иное слово, да только что за столом неприлично». Но в нашем случае говорят представители власти, и им-то зачем настаивать на стопроцентной предрешенности всех событий на полгода с лишним вперед. Куда приличнее говорить: «Как народ рассудит», хотя бы такие речи были сильным лицемерием, чем, полностью отринув лицемерие, говорить о решенных раскладах, для реализации которых формально еще нужно выиграть две избирательные кампании. При виде такой простоты ликовать по поводу кудринской отставки не всякий дирижист захочет.

К тому добавляется другой нюанс. Будучи готовым повторить, что счетовод явно преобладал в А. Л. Кудрине над экономическим стратегом (при том что иных властных стратегов в этой области и вовсе не наблюдается), и признавая, что один только счетоводческий талант тут недостаточен, обращу внимание на другое. Из того, что недостаточен, никак не следует, что и вовсе не нужен. Безусловно, и по сей день актуален диалог в IV Думе (которая созыва 1912 году), где В. В. Шульгин пенял премьеру В. Н. Коковцову (также, кстати, карьерному финансисту) на то, что России в связи с обширностью стоящих перед нею задач нужен «социальный Эдисон», на что премьер отвечал: «Но что же делать, если я не Эдисон, а всего-навсего Владимир Николаевич Коковцов?»

Так и остались без Эдисона, но задним числом, при наблюдении за воспоследовавшей министерской чехардой, выяснилось, что всего-навсего Владимир Николаевич был далеко не худшим вариантом. Сегодня мы наблюдаем тот вариант, когда счетовода А. Л. Кудрина сменил замсчетовода А. В. Силуанов, Эдисоном также никак не являющийся. Итог рокировки лишь в том, что Силуанову, обладающему меньшим аппаратным весом, будет сложнее оберегать бюджет как от нужных трат, так и от не слишком нужных... В какой мере новый куратор экономического блока в кабинете  И. И. Шувалов является Эдисоном, также остался непроясненным. Возможно, является, но до сих пор особо не был замечен.

Если нынешние назначенцы или какие-то другие, имеющие явиться им на смену, продемонстрируют, что может социальных Эдисонов российская земля рождать, тогда аргументы насчет того, что не счетоводчеством единым должно прирастать хозяйство России, покажут свою верность. Если Эдисоны так и не явятся или явятся такие, что лучше бы не являлись, тогда отставка опытного мужа в самый разгар мирового финансового кризиса будет наглядным примером того, что следует называть непозволительной роскошью.