Черным по белому

Три прошедшие книжные ярмарки — мейнстримная Московская международная книжная выставка-ярмарка (ММКВЯ) и альтернативные «Новая площадь» и Bookmarket — дали хороший повод поговорить о том, актуален ли до сих пор стереотип «русские — самая читающая нация». «Неделя» выяснила, почему мы стали меньше читать, какие книги в моде и как выглядит образ современного литературного героя.

Все средства хороши

Сколько себя помню, всегда была книжным червем. Пока мои одноклассники зажигали на дискотеках, я спала в обнимку с томиком Алексея Толстого. В университете, не поднимая головы, конспектировала Проппа, Синявского, Лихачева, а вечерами развлекалась с Ежи Косински и Чаком Палаником. Но год назад как рукой сняло — никакого серьезного чтения, за исключением форумов о косметике и шмотках. Так я автоматически попала в категорию людей, про которых умники говорят «быдло».
На ММКВЯ народу — не протолкнуться. Толпы читателей, множество журналистов. «Здравствуйте, — представляюсь. — Меня зовут Ольга». Бизнесмен и писатель Олег Тиньков поднимает взгляд, из которого ясно: ему по барабану, как меня зовут — хоть свеклой. Он пришел на выставку презентовать свою книгу «Как стать бизнесменом». Увидев журналиста, плюется, как кузнец Вакула при виде бесов. На вопросы отвечает не очень охотно — надоели. Но, несмотря на возникшую между нами враждебность, мы с ним похожи.

«Я мало читаю, — признается в постыдном Олег Юрьевич. — В основном классику — Чехова, Достоевского, Грибоедова... Современные мне неинтересны. Я живу в современном мире, чего мне его читать? Кроме Пелевина, хотя его последние три книги слабые. Акунина могу читать, и то потому, что он апеллирует к XIX веку».
Таких, как я и г-н Тиньков, в России много, утверждает ВЦИОМ. В 1992 году, по его данным, среднестатистический россиянин за три месяца прочитывал около пяти книг (5,14). Сейчас этот показатель — 3,94.

Некоторые книжные издательства, готовясь к ярмаркам, потратили немалые деньги на социальную рекламу. «Эксмо», например, в войне за потенциального читателя вообще прибегло к крайним мерам — сделало постеры с сексуальным подтекстом. На одном из них стоит Ксения Собчак, эротично приоткрывшая рот. Ниже подпись: «Ночь с «Мартином Иденом» была незабываема!» Для меня же незабываемым стал другой рекламный ролик — снятый к открытию литературного фестиваля Bookmarket. В парке Горького десантники декламируют стихотворение Бориса Пастернака «Во всем мне хочется дойти до самой сути». Им сложно читать поэзию, я бы даже сказала — неприятно, неудобно. Вместо «Елы-палы, братан, слышь...» приходится выдавливать из себя «Я б разбивал стихи, как сад./ Всей дрожью жилок/ Цвели бы липы в них подряд». Так именем классика Bookmarket попытался вернуть культуру в Парк культуры.

Но про Бориса Леонидовича и его липы многие, мягко говоря, малочитающие хотя бы слышали. А вот про Ольгу Славникову знают в очень узком кругу. А она, между прочим, с романом «Легкая голова» в этом году победила в номинации «Проза года» на конкурсе «Книга года». Если вы не согласны, что о ней мало кто знает, бросьте в меня камень. Еще три года назад в книжном магазине я и сама прошла бы мимо ее «Стрекозы, увеличенной до размеров собаки». Елена Шубина, заведующая редакцией «Современная русская проза» издательства «Астрель», даже знает, почему: «Малоизвестность новых авторов связана со многими причинами, в том числе и с информационной перенасыщенностью рынка. Зайдите в любой большой (именно большой!) книжный магазин — как правило, там не задумываются о target group (за исключением «Москвы»). Поэтому в куче книг не разобраться — для кого и зачем каждая из них написана».

Есть что почитать

В книге «Довлатов и окрестности» Александр Генис описывает один случай, рассказанный ему знакомой — литературным редактором. В метро молодой человек, читавший какую-то книжку из серии фэнтези, чихнул. За неимением носового платка он вырвал страницу из книги и вытер ей нос. Эта история стала поводом для глубокомысленных размышлений Гениса — современная литература годится лишь для того, чтобы сопли вытирать.

Когда в разговоре о месте современной литературы я упомянула этот эпизод, бывший акушер-гинеколог, а ныне писательница Татьяна Соломатина с Александром Александровичем принципиально не согласилась: «В конце концов, книга — это не священная корова. Если ею во время блокады нужно растопить печку, то ради бога — жизнь дороже. Не все в России сморкаются в книги. Чтобы это доказать, нужна статистика: тысяча человек в течение данной недели столько-то раз вытерли нос о фантастику. Слово должно быть в голове и сердце, а никак не на бумаге».
А Захар Прилепин вообще заметил, что вся эта истерия в духе «русская литература погибла», «читать нечего» раздувается либо людьми, которые пишут плохие книги и которых никто не читает, либо теми, кто не в курсе, что происходит. «Ощущение, что все погибло, везде дрянь и пошлость, их успокаивает, — считает автор нашумевшего романа «Санькя». — Знаете, есть такая фраза: «Я читаю Пушкина и Чехова, потому что эта литература устоялась во времени, а нынешнюю знать не хочу». Если бы кто-нибудь говорил подобные вещи во времена Чехова или Пушкина, он бы читал только Державина или Жуковского. И Пушкина не прочел бы при жизни — он же не устоялся во времени. Я говорю не о том, что сегодня среди нас есть новый Пушкин. Я абсолютно убежден: и сейчас можно читать дельную, качественную литературу».

Под качественной прозой Прилепин имеет в виду романы Андрея Битова, Эдуарда Лимонова, Андрея Рубанова. Но если посмотреть на списки книг, выпускаемых издательствами, видно, что сегодня читателей занимает совсем другое. В моде — мемуары, фэнтези и семейный роман. Кажется, прав Тиньков — пора возвращаться к Чехову и Достоевскому!

«Огромный интерес к мемуарам и воспоминаниям связан именно с дефицитом подобного жанра. Есть ощущение, что прозаики разучились рассказывать «истории семьи». Томас Манн написал «Будденброков» в 27 лет — сейчас это даже трудно себе представить, — делится Елена Шубина. — Я могу назвать из современных прозаиков очень немногих, кто работает в этом ключе: Людмила Улицкая, Елена Катишонок, Ксения Велембовская. Интересный опыт у Сергея Кузнецова в романе «Хоровод воды» (шорт-лист премии «Большая книга-2011». — «Неделя»). Там герои — жители современного мегаполиса — живут, почти не зная друг о друге, хотя являются частью большой семьи, у них нет практически ничего общего, только ушедшие поколения предков, среди которых дворяне, чекисты, вчерашние крестьяне, потом метростроевцы... И все это причудливый узор русской истории XX века».

Стереотипы выгодны

Прилепина хлебом не корми — дай порассуждать на политические темы: «Валентин Распутин, Андрей Битов, Эдуард Лимонов заслуживают Нобелевской премии. Но из-за того что Россия позиционирует себя как провинциальная держава, наши авторы никому не интересны, — упирается Захар. — Если бы мы выбили премию для Битова, все было бы иначе: нас переводили бы больше. Но, к сожалению, российские властители предпочитают футбол, теннис, а о литературе ничего не знают и знать не хотят».
По его мнению, страна не читает, потому что плохо организовано книжное распространение. «Надо, чтобы оно работало на том же уровне, что и советское, — сжимает руку в кулак Захар. — Если бы книжные магазины остались в малых городах и селах России, каждый бы покупал по одной-две книжки и тиражи выросли бы в два-три раза. А если бы книги были подешевле, а зарплаты побольше и социальная сфера получше, читали бы еще больше». Только я открываю рот, чтобы поспорить, он убегает на сцену — в рамках ММКВЯ новый русский прозаик пиарит свой очередной роман «Черная обезьяна».

Лично мне очень хочется разрушить этот миф — государство виновато, что люди не читают. Прибегаю к помощи экспертов: первый удар наносит писательница Татьяна Соломатина: «Мои знакомые читают. Мои соседи в квартире слева читают, а справа — нет. Если люди не читают, то проблема не в государственном строе, а в культуре отдельно взятой семьи. Мы в свое время наказывали дочь за проступок — за тройку по географии или немытую тарелку она учила стихотворение. В итоге ребенок знает огромное количество поэзии и щеголяет ей к месту и не к месту».

Я задумалась. Мой отец читает только газеты, а мама — вообще ничего. Она зомбирована телеящиком. Чтением я «наказывала» себя сама. «Люди читают, — создает уже другой миф Леонид Шкурович, директор одной из редакций издательства «Эксмо». — Гигантским транснациональным корпорациям выгодно распускать слухи о падении интереса к чтению. Под эти слухи они с сомнительным успехом пытаются оболванивать народ всякими мультимедийными гаджетами. Для достижения своих целей они не задорого коррумпировали большинство СМИ».

Почему меня рядом не оказалось, когда транснациональные корпорации подкупали СМИ? Предлагаю Софье Макеевой, психологу, журналисту и автору книги «Дауншифтинг, или Как работать в удовольствие», вступить в заговор производителей девайсов. Она отказывается. Говорит, что люди читают, но не бумажные книги. Пользователи «серфят» по случайным статьям и постам в интернете. Согласно киваю — я живой пример ее теории.
«Меняется формат чтения: популярны короткие произведения. О художественной ценности большинства интернет-текстов можно спорить, но факт остается фактом: нередко блогеры издают достойные творения в твердом переплете, — рассуждает Софья. — Другое дело, что это, как правило, рассказы, эссе (а не гигантские романы), и такой формат куда больше отвечает запросам читателей, которые предпочитают «фаст-рид» остальной пище для души».

При этом не стоит забывать, что люди скачивают книги в Сети бесплатно. Тиражи печатных изданий от этого падают, но количество читающих не меняется, а может, и растет. На форумах люди ищут и познавательную, и практическую информацию. Раньше за ней они бы пошли в библиотеку или книжный магазин, сейчас — в интернет.
Сеть — это принципиально новый концепт, который вывел обмен информацией на качественно иной уровень. Когда-то аналогичные революции произвели книгопечатание и появление библиотек. Объемы и частота обмена информацией возросли, а способы передачи изменились. Что касается тех, кто пока не привык к интернету (или он им еще не доступен), то для них некоторые функции чтения — общение, получение информации, уход от реального мира — выполняет ТВ. Так, как может.

Герои нашего времени

Десять-пятнадцать лет назад писатели очень любили делать главными героями бизнесменов и интеллигентов. Достаточно вспомнить предпринимателя Степу из романа Виктора Пелевина «Числа» или потомственного интеллигента из «Улетающего Монахова» Андрея Битова. Сейчас им на смену приходят другие персонажи. «Неделя» попросила пятерых современных писателей назвать героя нашего времени и объяснить свой выбор.

Захар Прилепин, писатель:
— Типаж, который описан в моем романе «Санькя», становится более-менее востребованным. О нем пишут многие, например Наташа Ключарева в романе «Россия — общий вагон». Тип раздраженного подростка-бунтаря, который не хочет встраиваться в систему, построенную на пошлости, подлости и лжи, сейчас актуальнее, чем бизнесмен. С годами он будет взрослеть, но не дай бог из радикала превратится в консерватора. Потому что консервировать нынешнюю Россию в том виде, в каком она сейчас, нет смысла. Гнилое мясо не консервируют, не подмораживают. Наша власть занимается именно подмораживанием. Стране нужны радикалы в любом возрасте независимо от статуса и должности.

Ольга Славникова, писательница:
— У всех писателей разные герои. Мой — это интеллигентный человек творческой профессии (художник, ученый или писатель).

Софья Макеева, психолог, журналист и писательница:
— Героем нашего времени станет человек с возможностями (необязательно фантастическими, скорее просто желающий и могущий что-то совершить) или просто ищущий счастье. Он может быть бизнесменом, дауншифтером или домохозяйкой — не важно. Важно, что люди сейчас уже не считают, что счастье в труде, и вот-вот поймут, что счастье даже не в деньгах. Хотя если не поймут, то, возможно, героем 2010-х станет человек с деньгами. Но и в этом случае род его занятий будет не столь важен.

Олег Тиньков, бизнесмен и писатель:
— Место героя-дауншифтера займет предприниматель. Деловым человеком вновь станет быть круто, модно, сексуально. Никакого бунтарства, потому что радикалов сейчас нет. Я их, по крайней мере, не видел. С натяжкой могу отнести к ним себя, но с большими оговорками. Настоящих буйных мало, только Навальный. В нашем поколении был Цой, Кинчев, Шевчук.

Татьяна Соломатина, писательница:
— У Герберта Спенсера есть хорошая фраза: «Уважение к герою существует только там, где отсутствует уважение к свободе личности». Героя нашего времени, я считаю, не существует. Вам интересно узнать, как будут жить люди в 2046 году? Так же, как сейчас или две тысячи лет назад. Людей интересуют вечные темы: брак, недвижимость, любовь, дружба. Люди не меняются, может меняться лишь интерьер эпохи. Насколько его описание останется в памяти, зависит от интерпретатора вечных тем.