У нас один путь — трудный и совсем не гладкий путь строительства парламентской республики

Когда почти четыре года тому назад в России возник странный политический институт под названием «тандем», ни у кого не было сомнения, что эта форма переходная и что она едва ли переживет 2012 год. Правда, обычно рассуждения об эволюции тандема сторонних наблюдателей сводились к гаданиям по поводу того, кто из его участников — премьер Путин или президент Медведев — пойдет на очередные выборы главы государства.

Но у нас почти любая дихотомия, сопряженная с вопросом о власти, неизбежно отягощается такой неприятной материей, как идеология. Проще говоря, если один лидер выказывает себя убежденным западником, другой, сам того не желая, мгновенно становится страстным славянофилом. Один делает шаг в сторону либералов, другой тут же вынужден совершать два шага в сторону несколько обиженных консерваторов. Причем мне кажется, что сами Путин и Медведев не очень хотят однозначно ассоциироваться с теми лагерями, куда их загоняет общественное мнение. И именно это, а не только нерешительность является основной причиной того, что общество до сих пор не знает фамилии будущего кандидата в президенты от партии власти.

Откровенно говоря, с самого начала, с самого 2007 года, было ясно, что у тандема существует только один естественный и нормальный исход, причем такой исход, который не только полностью соответствовал бы конъюнктурным запросам людей  власти, но и отвечал бы долгосрочным интересам страны. Тандем должен эволюционировать в парламентскую республику, республику, в которой правительство будет формироваться большинством Государственной думы. Переход к парламентаризму — а мне кажется, он неизбежен для России — позволит членам нашего тандема с честью выйти из затруднительного положения. Пока в Думе конституционное большинство за партией власти, изменение статьи Конституции о порядке формирования правительства не будет делом долгим и затруднительным.

При соответствующих изменениях властная конфигурация останется прежней, однако система власти в России изменится кардинально. В этой новой системе уже не будет отдельно партии «Единая Россия» и правительства Владимира Путина — партия и правительство будут составлять одно и то же явление, а, следовательно, партия, утратив черты всеохватной силы, партии всего народа, превратится просто в праволиберальное или, точнее, либерально-консервативное объединение, в точности соответствующее политике формируемого им самим правительства. Президент же в этой новой конструкции, вероятно, будет следить за строгим соблюдением Конституции и избирательного законодательства в ходе выборов и последующей деятельности кабинета. Он будет таким верховным судией страны, надеюсь, со значительными полномочиями в плане надзора и контроля.

Речь идет о политической системе, близкой к той, которая реализована, например, в Италии или Польше. Деполитизация поста главы государства с одновременным наделением его титулом главного блюстителя действующего законодательства позволяет избежать конфликтов между президентом и премьером, которые иногда случаются, скажем, во Франции.

Итак, переход к парламентаризму, если он произойдет до окончания думской кампании, окажется и в самом деле позитивным шагом. Беда только в том, что к этому выходу не слишком готов ни российский правящий класс, ни в еще большей степени — российский избиратель. В отличие от любого режима личной власти парламентаризм — сложная система, и в этой системе отразилась вся политическая мудрость современной Европы. Между тем в России никогда не было парламентской системы власти, а в последнее время никто, включая российскую либеральную оппозицию, и не требовал перехода к парламентской модели. Наиболее неистовые сторонники Путина и Медведева более всего желают, чтобы именно их лидер, освободившись от тандема, стал наконец самым большим начальником в стране, и компромисс, связанный с демонтажом лидерской системы, все они будут считать признаком слабости.

В общем, если оба лидера скажут, что с Нового года Россия становится парламентской республикой, пускай и с какими-то нешуточными полномочиями президента, это заявление при всей его логической неизбежности для нашего строя прозвучит как гром среди ясного неба. Что из этого следует? Из этого следует, что власти, если она задумала такой поворот (а я надеюсь, что это так), необходимо уже сегодня начать работу по разъяснению и элитам, и простым избирателям, что такое парламентский строй и зачем он нужен. А также чем плоха и чревата многочисленными срывами, памятными хотя бы по ельцинскому времени, та ситуация, когда положение вещей в стране определяет один-единственный человек, который при этом не несет за свои действия никакой политической ответственности.

А следовательно, у нас один путь — трудный и совсем не гладкий путь строительства парламентской республики. На этом пути неизбежно будут и кризисы, и срывы. Но этот путь обещает нам, российским избирателям, гораздо более осмысленную в политическом отношении жизнь, чем все, что мы видели до сих пор на своем веку. Но оттого очень важно, чтобы переход к парламентаризму не сопровождался с первых же дней только шоком и болью разочарования.