В Триполи закончились война, вода и электричество
Война в столице Ливии окончилась. Последние бои шли за международный аэропорт Триполи и южные районы города.
В городских баталиях участвовали в основном бойцы из Мисураты. Они лучше других освоили навыки городской войны, когда в марте, апреле и мае, зажатые со всех сторон, выбивали из своего города карательные батальоны каддафистов. Мисуратцы привыкли воевать и погибать. Каждая операция по зачистке городского района от засевших в высотках снайперов стоила жизни нескольким бойцам. Обреченные каддафисты старались забрать с собой на тот свет как можно больше людей. 
Сейчас черные внедорожники мисуратцев с намалеванными названиями катиб (отрядов) проносятся по городским улицам на правах победителей, местные уступают им дорогу и стараются выразить свою признательность. В Триполи среди мисуратцев я встретил несколько героев наших материалов из прошлой командировки в Ливию. В резиденции Каддафи Баб аль–Азазия меня чуть не раздавил в объятиях Абубакр — известный полевой командир, который в июне провозил нас на линию фронта как друзей, вопреки всем запретам революционного командования. Тогда он рассказывал нам, что в одном из боев потерял брата. Сейчас он расплакался и сказал, что еще один его брат погиб на улицах Триполи. 
В гарнизоне каддафийского спецназа батальона «Хамис», штурмом взятом накануне, мы расцеловались с Фатхи. Это инженер-нефтяник, который бескорыстно был для нас в Мисурате и проводником, и водителем, и другом. Сейчас он участвовал в вывозе со складов «Хамиса» в Мисурату несметных запасов закупленного Каддафи оружия.
Все мисуратцы уже знали о ранении корреспондента «Известий» Орхана Джемаля. Они желали ему выздоровления и говорили, что всем пришлось заплатить за свободу слишком высокую цену. И здесь в Триполи грозные мисуратцы проявляли и героизм, и дружелюбие. На их пикапах, просевших от ящиков с оружием, нас с удовольствием подвозили до гостиницы и с трудом отпускали. Все звали с собой в Мисурату, а оттуда на войну в Сирт — родной город Каддафи, который остается его последним оплотом на средиземноморском побережье. Оружие, взятое со складов, объясняли нам бойцы, нужно именно для этого.
Бои за аэропорт несколько дней вели отряды из южного города Зинтан. Именно зинтанцы, подобравшись с юга через Гирьян и с запада через Завию вплотную к Триполи, сделали возможным штурм столицы. Научившиеся воевать «в полях» южане разбили последние подразделения каддафистов в окрестностях аэропорта в ночь с пятницы на субботу. Сейчас они охраняют дорогу к нему и спят в пустом терминале воздушных ворот Ливии, как пассажиры, безнадежно ждущие несуществующий рейс. Взлетное поле «украшают» несколько сожженных боингов.
После стихших два дня назад боев жизнь в Триполи не поворачивается язык назвать мирной. Бригады санитаров и добровольцев собирают по городу обезображенные войной и жарой трупы. В основном это гвардейцы Каддафи (убитых повстанцев соратники забирали немедленно). Истекающие зловонием тела десятками свозят в госпитали, где пакуют в полиэтиленовую пленку, перевязывают проволокой, складывают в грузовики и увозят за город.
Недавно нам рассказывали о Триполи как о чистом зеленом городе. Сейчас всё и в центре, и на окраинах покрыто густым слоем пыли. Нет не задетых боями зданий. Семья пятилетней Набилы передвигалась по своей «трешке» на первом этаже ползком. Окна и стены их квартиры в пробоинах от пуль. Когда-то неплохие городские дороги изрыты взрывами, завалены сгоревшими и расстрелянными машинами, мусором и всяким военным хламом.
На основных магистралях и перекрестках — блокпосты. Дежурными на них могут быть все, от 13-летних подростков до стариков. У каждого в руках как минимум «калашников». Четвертый день в городе нет воды и электричества. В багажниках и в салонах разбитых автомобилей триполитанцев — канистры. Для питьевой воды, которую привозят сюда цистернами, и для бензина. Его удается достать по большому блату и большой цене —$7 за литр. Продуктовые лавки закрыты. В нескольких домах, где я оказывался в гостях, ужинают при свечах. Трапеза в основном из старых запасов: крупы (чаще всего кускус) и многочисленные соленья.
С продвижением повстанцев по городу открывались ужасы режима Каддафи. Когда три дня назад освободили район Абу-Слим, были открыты засовы двух находящихся здесь тюрем для политзаключенных. 39-летний Адыл показывает свою камеру периметром 0,5x2 м. В нее с трудом помещается матрас, на котором валяются бутылка с водой и несколько кусков хлеба. 
— Это все, чем нас здесь кормили. Избивали каждый день палками.
Адыл говорит, что он просидел здесь полгода, с начала революции, за выход на демонстрацию. Думая, что, как и многие заключенные из соседних камер, с которыми иногда удавалось переговариваться, он проведет здесь несколько лет, Адыл нацарапал на стене свое имя и дату заключения, а чтобы не потерять счет времени, черточками стал отмечать дни заточения. О времени суток здесь можно было судить только по небольшому отверстию в потолке, через которое едва пробивался свет. Но Адылу повезло больше, чем другим революционерам, схваченным за несколько месяцев с начала восстания.
За глухие ворота на территорию, похожую на заброшенную автобазу и примыкающую к забору гарнизона батальона «Хамис», свозили людей из Завии, Зинтана, Триполи. Всего 153 человека, самому молодому из которых было 14 лет. Несколько месяцев их держали в металлическом ангаре. А в прошлый понедельник, когда в этом районе начались бои, затворники совершили попытку бегства. Башир из Завии был арестован за то, что помог нескольким оппозиционерам перебраться в Тунис. Он один из 15 человек, которым удалось выжить в этом кошмаре. Башир рассказывает: 
— Когда начался бой вокруг, к нам зашел один из охранников и сказал, что мы все умрем. Мы оттолкнули его и рванули наружу. Я побежал. Каддафисты стали стрелять по нам и по тем, кто еще не успел выбежать. Потом они заперли дверь ангара и забросили внутрь несколько гранат. Почти все, кто успел оказаться снаружи, были расстреляны, остальные, искалеченные взрывами, сгорели живьем во вспыхнувшем внутри пожаре. Мне удалось добежать до забора и перелезть через него. В меня просто не попали.
