У Михаила Козакова работал вечный мотор
На церемонии присутствовал корреспондент "Известий" Николай Морозов.
Михаил Михайлович скончался в Израиле, и самолет с его гробом приземлился в столичном аэропорту "Домодедово" лишь в день похорон. Но уже с раннего утра во дворе храма (внутрь пускали только самых близких Козакову людей) выстроились провожающие всех возрастов - от пенсионеров до студентов.
Козаков завещал не устраивать пышных похорон и тем более гражданской панихиды. В последнее время, уже зная о приближающейся смерти, он регулярно напоминал об этом своим близким и друзьям.
- Он не хотел показухи и спектакля. Его можно понять. Прощание должно быть интимным. Для близких. Это нормальное человеческое желание, - говорит актер Михаил Полицеймако.
- Он не любил застолья и тосты, боялся громких шуток, - добавляет музыкант Игорь Бутман. - Он был сдержан и раним. Я с ним долго работал. Мы поставили вместе два спектакля. Михаил Михайлович прекрасно знал и поэзию, и музыку.
Впрочем, совсем тихо и незаметно уйти не получилось. Проводить артиста пришли актеры Олег Меньшиков, Игорь Костолевский, Сергей Юрский, Артур Смольянинов, Авангард Леонтьев, Клара Новикова и Ефим Шифрин, ректор Школы-студии МХАТ Анатолий Смелянский. Были и те, кто видел Козакова всего раз в жизни.
К бывшей супруге Козакова Анне Ямпольской (она была с ним все последнее время) подходит филолог Валерия Бочарова. В руках у нее крошечная, потрепанная фотография. На ней тридцатилетний Михаил Михайлович в белой форме на теннисном корте.
- Откуда она у вас? - удивляется Анна.
- Он дал мне ее, - отвечает Валерия. - Был конец восьмидесятых. Он присел к нам после своего выступления в ЦДХ, взялся за голову, посетовал, что нельзя покурить, а потом как-то неожиданно мы начали общаться. Он хотел поговорить. Это был его последний вечер в России перед отъездом в Израиль. Под конец он подарил мне эту фотографию. Я сделала вам копию. Подумала, вам будет приятно.
К Анне в этот день подходили многие. Подошел и сотрудник ГИБДД. Оказалось, он тоже знал Козакова.
- Помните, я вешал вам занавески? Но повесил как-то не так. Это я потом понял. Помните?
Постовой представился Дмитрием и рассказал историю своего знакомства с артистом.
- Мы несли службу на Добрынинской. Смотрю: из такси выскакивает Михаил Михайлович и ругает таксиста, что тот не туда повернул, не довез его вовремя. Вот я его и подвез - с Добрынинской на Смоленскую. Он записал мой номер, а потом 9 Мая поздравил с праздником. Мы подружились. Два года плотно общались. Я и с семьей познакомился. Занавески вешал. Детей на каратэ возил.
Весь день близких Козакова сопровождал ведущий новостей телеканала "Культура" Владислав Флярковский. Как и Михаил Михайлович, он жил в Израиле, они постоянно общались.
- Несмотря на кажущуюся открытость, он был ранимый, терзающийся, вечно недовольный собой и окружающими человек, - вспоминает Флярковский. - Первый раз уезжая из Израиля, Козаков не говорил, что страна плохая. Нет. Он формулировал иначе: "Я себе не понравился в этой стране". Он очень критично относился к себе. Для него всегда было очень важно, какое он производит впечатление - что у него с лицом, с зубами, с речью... Он был в хорошем смысле слова манерный человек. И сегодня, глядя на него в гробу, я понял, что никогда раньше я не мог себе представить его в состоянии покоя. Сидящим в кресле с трубкой - да. Но в таком виде... Он всегда был включен. У него вечно работал мотор. И он хотел красиво уйти. Он не хотел, чтобы его выставляли как Ленина. Он хотел нормально - отпели-похоронили.
