Коррупция как национальный танец
Качественно новый фактор последнего десятилетия - моральное разложение работников. С одной стороны, дефицит профессионалов возник еще осенью 1998 года и с того времени лишь обострялся. Во многих профессиях умирают, не оставляя смены, последние мастера. Точно так же, как во время татаро-монгольского ига Россия утратила искусство каменного строительства, утрачено, например, искусство ремонта доменных печей.
Люди, сохранившие трудовую мотивацию, не говоря уже о профессиональных навыках, сознают свою уникальность и в лучшем случае диктуют работодателям "правила игры", а в худшем - откровенно халатно относятся к работе.
С другой стороны, воспитанная десятилетиями вера в то, что бизнесмен - это вор, усилилась открытым коррупционным грабежом и переросла в общую терпимость к воровству. Мол, "у чиновника работа такая, он и должен воровать". А ведь у вора не стыдно и украсть. Честно работать в эпоху массового воровства и коррупции нелепо и стыдно.
Менеджеры корпораций инстинктивно подражают государству и не считают нужным относиться к владельцам своих компаний лучше, чем представители правящей бюрократии. В результате быстро растут масштабы внутрикорпоративного воровства. Рассчитывать на помощь правоохранительных органов, как правило, не приходится, а тащить в суд менеджера, укравшего до 20 тысяч долларов, часто себе дороже. Из-за такой судебной системы, каковой она сегодня является.
Явная безнаказанность производит дополнительный стимулирующий эффект.
Коррупция стала образом жизни, массовой культурой, и не заметно системных попыток ей противостоять. Разложение российского общества вышло на поверхность и драматически снижает его конкурентоспособность.
Глядя на фешенебельные страны, понятно: коррупцию сдерживают свободная экономика, развитое гражданское общество и прозрачное государство. Но чтобы прийти к этому состоянию, надо понять: мы не уникальны в своих проблемах. Системная борьба с коррупцией и оргпреступностью (они не существуют друг без друга) в США началась лишь в конце 60-х, когда американская политическая элита осознала мафию в качестве реального конкурента.
Ответом стало принятие комплекса законов RICO, регламентировавших права представителей правоохранительных органов, в том числе при внедрении в преступные сообщества. Они ввели в практику конфискацию всех, в том числе добросовестно приобретенных, активов представителей оргпреступности, не сотрудничающих со следствием. Если преступник сотрудничал со следствием, отрезая себе пути к возвращению в мафию, он лишался лишь нажитого преступным путем.
Общим для США и Италии (где в ходе операции "Чистые руки" сменилось несколько правительств, но мафия перестала быть политической силой) было и распределение ответственности между взяточником и взяткодателем. Государства исходили из того, что "правила игры" создает чиновник - он ставит бизнесмена в положение выбора между отказом от бизнеса и дачей взятки. Поэтому взяткодатель, сотрудничающий со следствием, мог сохранить не только свободу, но даже доброе имя; к чиновникам закон был беспощаден.
В рамках этого подхода в США прошла операция "Шейх", в ходе которой агенты ФБР прошли под видом представителей богатых арабских дельцов почти все органы федеральной власти, предлагая взятки, и согласившиеся чиновники были уволены.
В России же впечатление особого цинизма производит пропагандируемый тезис о том, что в коррупции виноваты граждане - потому что дают взятки. Мол, если они не будут давать взятки, коррупция исчезнет сама собой. При этом игнорируются системность вымогательства и наличие обширных сфер деятельности, попросту невозможной без взяток.
Россия ратифицировала ряд международных документов по борьбе с коррупцией. Они предусматривают проведение формализованных антикоррупционных процедур и согласие на международный контроль. Простое добросовестное исполнение своих обязательств хотя и не искоренит, но, безусловно, подорвет коррупцию и не только оздоровит государство, но и повысит конкурентоспособность экономики.
Главное же в том, удастся ли не допустить подмены борьбы с коррупцией борьбой с коррупционерами.
