Сила идеализма
Пожалуй, это был один из редких периодов в российской истории, когда преобразования, изменившие существенным образом курс развития страны, инициировались и проводились сверху, но притом проводились мирным путем, без репрессий. Удастся ли повторить это в новейшей истории - вопрос не праздный и в сущности ключевой для президентства самого Медведева.
Между тем всякое внимательное обращение к временам реформ Александра II, Царя-освободителя, натыкается на вывод о том, что если б не личность самого царя, реформ скорее всего и не было бы. Главное достижение Александра II - освобождение крестьян - совершилось вопреки настроениям основной массы правящей элиты, идея была крайне непопулярна среди дворянства. Александр I - в ранний период царствования, еще будучи либералом, - как-то признался: "Если бы образованность была на более высокой ступени, я уничтожил бы рабство, если бы даже это стоило мне жизни". Дело, получается, в чем-то идеальном - в "образованности", в состоянии мозгов, в понимании того, что такое хорошо и что такое плохо применительно к существующим общественным порядкам.
Конечно, многие сторонники "экономического детерминизма" подведут под отмену крепостного права прочную теоретическую базу: мол, крепостничество себя изжило, тормозило развитие страны. Но оно могло бы "тормозить" развитие еще лет 50 - и ничего бы не случилось. Если бы вдруг правитель страны не пришел к выводу, что так жить нельзя. Возможно, сказалось влияние Крымской войны. Однако напрямую увязать военное поражение с отменой крепостничества все же труднее, чем с воспоследовавшей затем военной реформой. Возможно, куда большее влияние оказало на Александра II воспитание Василия Жуковского: идеи проникли в голову, возникло понимание того, что крепостничество - морально устарело.
Крестьяне, надо сказать, тоже особо за свободу не выступали. Наличие барина, который "приедет и всех рассудит", подавляющее большинство устраивало. Зато череда восстаний прошла аккурат после отмены крепостничества - в знак протеста против изменения привычного уклада, непривычности навязанного сверху бытия. Свободу, по сути, не оценили. Притом что сравнительно с другими странами, где прошли такие же реформы в свое время, условия освобождения крестьян в России были отнюдь не худшими.
Царь со своими идеями освобождения крестьян был в подавляющем меньшинстве. Дворянство, опора режима, отмене крепостничества мягко, но вязко сопротивлялось: созванные губернские дворянские комитеты высказались все как один за смягчение порядков, но не за их разрушение. Даже Госсовет замотал бы реформу, если б император не внедрил туда своего младшего брата и не настоял на принятии нужного решения, которое готовила всего лишь горстка приверженцев идеи освобождения крестьян.
Можно провести определенные аналогии со случившейся практически одновременно отменой рабства в США: рабство вовсе не изжило себя на момент освобождения рабов, теории насчет экономической неэффективности рабовладения на Юге опровергаются более поздними исследованиями: рабовладение могло экономически позволить себе существовать довольно долго. Собственно, отмена рабства президентом Линкольном стала всего лишь военной мерой, направленной на подрыв экономических основ сепаратистской Конфедерации. Другое дело, что идейно, морально отмена рабовладения действительно созрела - прежде всего на Севере, где большая часть интеллектуальной элиты пришла к выводу, что рабство себя изжило. Не экономически, а именно морально. Идеи сыграли решающую роль. И в этом, наверное, самое большое сходство с российскими реформами ХIХ века.
Получается, что для того, чтобы решительно перевернуть страницу в истории страны, вовсе не обязательно, чтобы идеи овладели массами. Достаточно, чтобы они овладели умами тех, кто принимает решение. И далее успех реформ зависит лишь от силы политической воли тех, кто сумел увидеть горизонты более далекие, чем доступны подавляющему большинству населения. Причем эта сила воли должна быть тем сильнее, чем сильнее сопротивление новшествам прежде всего внутри самой правящей элиты.
