"Мой отец Ли Ганг!"
Это произошло в октябре. Поздно вечером студентка Хэбэйского университета (Китай) Чен Хиаофенг с подругой каталась на кампусном катке. И вдруг на них выскочил "Фольксваген"-седан. Лобовой удар сбил обеих девушек с ног. Они лежали в луже крови, когда к ним подбежали прохожие. Чен была уже мертва. У ее подруги была сломана рука. Водитель, который был сильно пьян, попытался скрыться, но дорожная полиция перехватила его. Тогда, высунувшись из окна автомобиля, водитель крикнул:
- Вы знаете, кто я? Мой отец Ли Ганг!
Ли Ганг - шеф полиции района Бэйши в городском округе Баодин.
Водителя отпустили.
Его жертвой была дочь бедных фермеров. И дорожное происшествие стало превращаться в социальную драму. Партийная цензура постаралась замять инцидент. Но тщетно. После аварии прошел месяц, а историю о гибели Чен и ненаказуемом сыне Ли знает весь Китай. А началось все с заметки в факультетской газете. Печать и ТВ не посмели ослушаться окрика сверху. Но интернет сделал свое дело. Особенно постарался блог, известный по саркастическому названию "Министерство правды". Почти по Оруэллу. Этот блог не впервые прорывает "железный занавес" цензуры.
Он публикует закрытые и секретные директивы властных органов, которые ему поставляют сторонники свободы слова в правительственных ведомствах. Согласно "Министерству правды", 28 октября, то есть через десять дней после того, как произошел инцидент, центральный департамент пропаганды издал директиву, запрещающую "всякую шумиху вокруг дорожного происшествия в Хэбэйском университете". Но историю с гибелью студентки Чен задушить не удалось. Личная трагедия ее семьи стала символом протеста против того, что власти и богатству в Китае закон не писан, что законы - для быдла. Особенной критике подверглись те, кого в Китае язвительно называют "гуан ер дай" и "фу ер дай", т.е. отпрыски высокопоставленных чиновников и олигархов.
Когда запреты не возымели своего действия, центральный департамент пропаганды решил прибегнуть к контрпропаганде. На экранах китайского национального ТВ-канала CCTV были показаны Ли Ганг и его сын-преступник. Они извинялись и лили крокодиловы слезы. Через два дня после этой телеисповеди сын шефа Ли Цимин был арестован.
Членам семейства Чен доступ к телевидению континентального Китая был закрыт. Но брату погибшей девушки удалось пробиться на ТВ-канал, вещающий в Гонконге. И он выдал убийце и его покровителям по первое число. После этого цензура закрыла и этот источник информации. Однако блокада прорвалась в другом месте. Пекинский художник и общественный активист Ай Вэйвэй опубликовал на своем сайте интервью с отцом и братом Чен, которые заявили, что отказываются от сделки: денежная компенсация за закрытие дела. В ходе интервью Чен Линг сказал: "В обществе, в котором все равны, на каждом углу неравенство... Как можно жить в такой стране и в таком обществе без страха?" Цензоры прихлопнули сайт художника, но он стал играть с ними в кошки-мышки, открывая все новые и новые сайты с тем же интервью.
На днях стало известно, что семью Чен все-таки удалось уломать. Об этом сообщил ее адвокат. Он сказал, что это не единственный случай в его практике, когда сталкиваются интересы простых людей и власть имущих: "В современном китайском обществе власть обладает приоритетом перед индивидуальной свободой. Люди, имеющие власть, могут спрятать даже небо".
Но мировая между двумя семьями тоже ничего не дала.
Фраза "Мой отец Ли Ганг!" вошла в китайский фольклор. Сначала блогерша из Северного Китая, пишущая под ником "Свиная ножка Бета", объявила конкурс на включение этой фразы в тексты классической китайской поэзии. В конкурсе приняли участие шесть тысяч человек. Один из конкурсантов вписал сакраментальную фразу в стихотворение Мао Цзэдуна: "Все это в прошлом. Лучше поговорим о героях - таких как мой отец Ли Ганг!" В интернете появились сатирические плакаты и лозунги, стихи, объявления, реклама... Некий скульптор создал в городе Чонгкин инсталляцию, которая может посрамить своими размерами монументальные творения Церетели (Зураб, не обижайся! - Мэлор). Наконец, фраза "Мой отец Ли Ганг!" вошла в повседневный оборот: "Помой посуду!" - "Еще чего, мой отец Ли Ганг!"
Подобные инциденты происходили и у нас в России, они тоже стали предметом внимания, обсуждения и возмущения в нашем обществе. Корни их те же, что и в Китае. И мы еще далеки от того, чтобы выкорчевать их. В результате получаются "Отцы и дети" совсем не по Тургеневу. Да еще без китайского юмора. По сути дела отец Ли Ганг - микроскопическая инкарнация отца народов. А демократия требует "безотцовщины".
