Праправнуки русской литературы

100 лет назад умер Лев Николаевич Толстой, русский граф, философ, публицист и классик литературы. 10 ноября (по новому стилю) он втайне от семьи покинул свое имение Ясная Поляна и в сопровождении домашнего врача Душана Петровича Маковицкого отправился на близлежащую железнодорожную станцию Козлова Засека, чтобы начать новую жизнь. По дороге Толстой заболел воспалением легких. Он вынужден был остановиться на маленькой станции Астапово, где и скончался 20 ноября. Обозреватель "Известий" Наталья Кочеткова побеседовала с наиболее популярными в России потомками Льва Николаевича Толстого - праправнуками Феклой, Петром и Владимиром.

Фекла (Анна) Никитична Толстая (на генеалогическом древе N 112), пра-правнучка Льва Толстого, родилась 27 февраля 1971 года, окончила филологический факультет МГУ и режиссерский факультет ГИТИСа. Теле- и радиоведущая. В настоящее время работает на радиостанции "Серебряный дождь" и готовит ряд документальных проектов

Петр Олегович Толстой (на генеалогическом древе N 114), пра-правнук Льва Толстого, родился 20 июня 1969 года, окончил международное отделение факультета журналистики МГУ и Высшую школу подготовки журналистских кадров в Париже. Ведущий программы "Воскресное "Время" ("Первый канал")

Владимир Ильич Толстой (на генеалогическом древе N 116), праправнук Льва Толстого, родился 28 сентября 1962 года, окончил факультет журналистики МГУ. С 1994 года - директор музея "Ясная Поляна"

* * *

Фекла Толстая: Разговоры о Толстом вызывали у меня панику

известия: Чего вы ждете от торжеств, связанных со столетием со дня смерти вашего знаменитого предка?

фекла толстая: Ничего. Я же не чиновник Министерства культуры. И думаю, что Лев Николаевич тоже ничего не ожидал ни от празднования своего дня рождения, ни тем паче от таких юбилеев. Ожидать можно только того, что столетие ухода и смерти Толстого послужит поводом обратиться к его идеям, подумать, что изменилось за прошедший век. Если говорить о делах семейных, то мы в этом году собирались на очередной большой Толстовский съезд в Ясной Поляне...

и: Это куда собирается порядка сотни потомков Льва Николаевича?

толстая: Больше сотни. Вообще нас больше, но кто может, тот и приезжает. Мы все, конечно, понимали, что этот год особый. Особое внимание было к тому, что происходило 100 лет назад. Мы съездили на станцию Астапово, где умер Толстой, посмотрели еще до российской премьеры "Последнее воскресение", голливудскую картину про последний год жизни Толстого и его отношения в семье. Там жену Льва Николаевича Софью Андреевну прекрасно играет Хелен Миррен.

и: И что, вы все отдаете себе отчет в том, что вы в какой-то степени хранители некоего культурного наследия?

толстая: Я не ощущаю себя хранителем культурного наследия. Я благодарный и счастливый человек, которому повезло родиться в большой дружной семье. Мои родные - люди небанальные, остроумные, яркие, страстные, увлекающиеся. Мне просто повезло в жизни.

и: Принято говорить о любви к Толстому, но как можно испытывать чувство к человеку, которого никто из ныне живущих Толстых не застал?

толстая: Наверное, мы все по-разному к нему относимся. Я получила стандартное школьное советское образование и "проходила" Толстого в школе, в университете. Но это не мешает другому отношению к Льву Николаевичу, которое сложилось по семейным рассказам, воспоминаниям, не мешает относиться к нему как к дедушке.

Я еще застала внуков Толстого, некоторых из них я хорошо знала. То, что происходило тогда в Ясной Поляне: уход Толстого, раскол в толстовской семье, дети, которые поддерживали маму, младшая дочь, которая поддерживала отца в его идейных исканиях, в его уходе в 1910 году, - это все было событиями и их жизней, все это прямо повлияло на них, на то, где они оказались, что они делали, как они жили, о чем думали. Почти все они оказались в эмиграции после революции. И их детей, наших родителей, это тоже затронуло. Мы, наверное, первое поколение, которое может относиться к событиям столетней давности как к истории.

и: А когда вы "проходили" Толстого в школе, вы читали его как классика отечественной литературы или как прапрадедушку?

толстая: Повзрослев, я поняла, что мое родство с Толстым как-то глупо закрывало от меня Льва Николаевича, я всегда стеснялась и избегала этой темы. Если я могла не писать сочинение про Льва Николаевича, я, конечно, старалась этого не делать. Я считала, что с меня как праправнучки будет особый спрос. Еще учась в университете, я должна была сдавать русскую литературу второй половины XIX века. Необходимость говорить о Толстом вызывала у меня панику, мне казалось, что я ничего не знаю. Кризис дошел до того, что моя подруга, которая блестяще знает русскую литературу XIX века, пересказывала мне содержание "Войны и мира" ночью перед экзаменом. Сейчас мне это вспоминать смешно и неловко. Жалко нервов и времени, которое упущено. Когда же я стала читать Льва Николаевича без всяких обязательств перед экзаменатором и без необходимости держать ответ за свое родство, я стала это делать с огромной радостью, уважением и осознанием того, какой он блестящий и великолепный мастер. Просто ценить и получать удовольствие.

и: Когда наступило это время?

толстая: Да уже чуть ли не после университета. Я вспоминаю прекрасное время, когда я однажды в августе приехала в Ясную Поляну и читала "Войну и мир". Когда доходишь до описаний Лысых гор, которые списаны с Ясной Поляны, когда ты читаешь и при этом видишь все, что описано, и дышишь тем же самым воздухом и поднимаешься с книжкой по тому же самому Прешпекту, по которому князь Андрей поднимался в свое имение, это производит гораздо большее впечатление.

и: Как вы стали его воспринимать? Каков ваш Толстой?

толстая: Я довольно обычный читатель, отношусь к Льву Николаевичу с огромным уважением, интересом и желанием его понять. Я думаю, что, несмотря на некоторую категоричность Толстого (которая, впрочем, оправдана, потому что он так же был требователен к себе), он прежде всего оставил нам неотвеченные вопросы: как жить? в чем счастье? как строить семейную жизнь? Я не думаю, что он во время своих исканий нашел очевидные ответы. Он все подвергал сомнению и не мог бы сказать: да я знаю, как надо. И каждый человек по-своему отвечает на эти вопросы. Их надо просто себе задавать.

* * *

Петр Толстой: Как же так: ты Толстой, а на землю плюнул - несерьезно

известия: Говорят, у вас хранится перстень Толстых - фамильная реликвия, которая передается от отца к сыну...

петр толстой: Действительно, есть такой перстень, на котором изображен герб Толстых. В роде Толстых он передавался старшему по мужской линии. Ко мне он перешел от отца Феклы, Никиты Ильича. Красивый такой перстень. Но история его довольно темная: таких перстней было несколько. Этот, насколько мне известно, принадлежал дедушке Льва Николаевича, потом отцу, потом старшему брату, потом перешел к нашей части семьи. Получается, его история прослеживается где-то до XVIII века.

и: Каково его предназначение?

толстой: Это печатка - золотой перстень с агатом, на котором вырезан герб семьи. На гербе дворянский щит, две борзые собаки, константинопольская башня, которая напоминает о том моменте, когда Петру Андреевичу Толстому был пожалован графский титул (он был послом в Константинополе), масса всяких символов, которые специалисты по геральдике наверняка с легкостью опишут. В те времена в любой дворянской семье был перстень-печатка с родовым гербом. Им скрепляли сургучные печати. Выражаясь современным языком, это была такая электронная подпись.

и: Если говорить об исканиях Льва Толстого, то насколько его потомки "толстовцы"?

толстой: Толстой и "толстовцы" - это вообще разные вещи. То, о чем думал Толстой как личность, как великий писатель и выдающийся философ, "толстовцы" превратили в секту. К сожалению, следы этого сектантства мы еще наблюдаем до сих пор. Я к этому отношусь крайне отрицательно, считаю балаганом. К сожалению, балаганом с достаточно трагической историей, потому что именно все эти "толстовцы" во главе с Владимиром Чертковым (близкий друг Толстого, редактор и издатель его произведений. - "Известия") спровоцировали уход Толстого из Ясной Поляны и способствовали глубокому разрыву между его семьей и его последователями, которые были людьми в значительной степени поверхностными, менее культурными и воспринявшими все, о чем говорил Толстой, буквально, как руководство к действию.

Известна история, когда, сидя на веранде в Ясной Поляне, Лев Николаевич убил комара, а Чертков возопил: "Что вы делаете? Это же убийство!"

и: Толстого трактовали в разные времена по-разному: при жизни, в советское время, постсоветское...

толстой: А постсоветского Толстого не было. Я вам так скажу: было отношение к Толстому при жизни как к гуру, к которому приходили ходоки со всей России. В советское время он был "зеркалом русской революции", но всех его потомков революция стерла в порошок, не погнушавшись ничем, чтобы выдавить за границу. А постсоветского осмысления нет никакого по той простой причине, что современное общество даже отчасти не готово говорить на этом языке. Это общество думает о том, как купить автомобиль в кредит, обновить холодильник и съездить в выходные в мегамолл. А задуматься о каких-то философских идеях Толстого - и в мыслях нет. Хорошо бы начать приближаться к Толстому не с философии, а с литературы, "Войну и мир" перечитать...

и: Вот сейчас к 100-летию со дня смерти Толстого вышла книга Павла Басинского...

толстой: Да, очень хорошая книжка. Но если сравнить, например, 100-летие со дня смерти Толстого с 200-летием со дня рождения Пушкина, то вспомните, сколько там всего про Пушкина вышло и что происходило. Диспропорция вопиющая.

и: На днях вышел в прокат голливудский фильм "Последнее воскресение" с Хелен Миррен в роли Софьи Андреевны - чем не масштаб?

толстой: Вас не удивляет, что к 100-летию со дня смерти Толстого единственный фильм о Толстом выходит в Голливуде? Делает его немецкий продюсер, а в России ничего не происходит? Позиция сегодняшнего Министерства культуры такая: "мы смерти не празднуем". Это нормально? По-моему, нет. Так что сегодня какой-то серьезный разговор о Толстом не с кем вести.

Кроме того, я видел этот голливудский фильм. Это не просто клюква - это бессмысленная клюква. Актеры прекрасные, а сам фильм не имеет никакого отношения ни к Толстому, ни к его семье, ни к Ясной Поляне, ни к пониманию русского человека.

и: Празднование 200-летия со дня рождения Пушкина вылилось в результате во что-то не очень осмысленное: Пушкин был на каждой конфеткой коробке. Вы хотите, чтобы то же самое случилось с Толстым?

толстой: Я за то, чтобы было чувство меры. Понимаете, Льву Николаевичу все равно, как будет отмечаться 100-летие его смерти. Это важно для людей, которые живут сегодня. Но если сегодняшним людям это не важно, это жалко. Но я не говорю, что он должен смотреть с каждой конфетной коробки, я с вами согласен. Когда Пушкина превращают в предмет масскульта, китч, от этого ничего, кроме "наше все", не остается. Даст Бог, с Толстым такого не произойдет. Хотя если вы сейчас спросите у француза, американца или итальянца про русских писателей, они вам назовут две-три фамилии, не больше, - и Толстой будет среди них.

и: Получается, что Толстой в России несвоевременен, неактуален сейчас...

толстой: Невостребован. Актуален - безотносительное понятие. Невостребован точнее. Не нужен сегодня людям, потому что у них другие проблемы. Им навязывается другой образ жизни, другой образ мысли. Вот почему про Толстого говорят, что он классик? Не потому, что он написал толстые книжки, как некоторые думают. А потому, что, читая эти книжки, можно найти ответы на вопросы, которые мучают каждого: зачем жить? Почему так, а не иначе? Про отношения мужчины и женщины. Есть вечные темы, на которые Толстой размышлял в своих художественных произведениях.

и: Вы для себя ответы на вопросы "зачем жить и каковы отношения мужчины и женщины" у Толстого получили?

толстой: Я ищу.

и: С какого момента начали искать? Ведь классику читать в школе почти бесполезно - она для взрослых людей написана.

толстой: Сложный вопрос. Я Толстого воспринимаю в первую очередь не как великого писателя земли русской, а как прапрадедушку. По крайней мере, когда был маленький, я его так воспринимал. Потом уже как писателя, потом как философа. Читать его "для себя" я начал, наверное, ближе к 30. Поэтому и жалко, что общение с Толстым у большинства заканчивается в 9-м классе средней школы.

и: Что именно вас затронуло в толстовских текстах?

толстой: Я иначе прочитал "Хаджи-Мурата", по-другому стал понимать, о чем писал Лев Николаевич в "Крейцеровой сонате"...

и: И как же стали это понимать? Это один из самых непринимаемых большинством читателей текстов.

толстой: Это личный вопрос для каждого. Просто нужно этот текст перечитать и получить новые впечатления. Каждого это задевает по-своему.

и: Вас как задело?

толстой: За живое.

и: А что касается его религиозных воззрений?..

толстой: Отношения человека с Богом, религией, церковью у каждого человека свое. Это то, за что каждый человек, проживая жизнь, отвечает лично. Поэтому судить Льва Николаевича я не вправе, а религиозных его взглядов я не разделяю.

и: Как вам живется с фамилией Толстой? Это ноша, гордость, ответственность?

толстой: Даже безотносительно Льва Толстого носить эту фамилию - ответственность. Все мы пытаемся по мере сил ее нести. "Как же так: ты Толстой, а на землю плюнул - несерьезно". Это же в мелочах все выражается. Меня спрашивают: "Вы родственник, не родственник?" Гаишники особенно любят...

и: Уточняют, какому Толстому?

толстой: Да им все равно.

* * *

Владимир Толстой: Когда я в первый раз вошел в дом Толстого, подумал, что меня обманули

известия: Насколько мне известно, до того, как вы стали директором Ясной Поляны, потомки Толстого были в напряженных отношениях с музеем...

владимир толстой: Это в большей степени касалось Никиты Ильича Толстого, отца Феклы. У моего отца с музеем тоже были непростые отношения, но в открытые конфронтации он все-таки не вступал, и я в детстве, отрочестве и юности с родителями в Ясную Поляну все-таки приезжал. Но это были более официальные приезды, чем то, что происходит сейчас.

Дело в том, что среди людей, которые профессионально занимаются Толстым, есть два направления. Первые - те, кто относится к Толстому с позиций Черткова. Вторые - те, кто придерживается взглядов, близких семье Толстого. Эта конфронтация возникла в последние годы жизни Льва Николаевича и в какой-то степени существует и по сей день.

"Чертковцы" всячески унижали и оскорбляли Софью Андреевну, пытались принизить ее роль в жизни Льва Николаевича, в создании Яснополянского музея, качества и достоинства детей Льва Николаевича. А была позиция семьи, которая пыталась защитить свои честь и достоинство. Но это был не только личностный конфликт между Чертковым как ближайшим другом и последователем Толстого и Софьей Андреевной. Это еще был идеологический конфликт. "Чертковцы" больше любят мертвого великого Льва, а для нас важнее живой Толстой, молодой, разный. На этой основе и происходили размолвки между членами семьи и теми людьми, которые официально возглавляли Яснополянский музей.

и: Каким образом вам удалось сделать Ясную Поляну более толстовской, чем чертковской?

толстой: Музей действительно менялся за последние 16 лет. Кроме того такого рода разногласия были и внутри музейного коллектива. Мне показалось, что мне удалось их снять, но глубинные противоречия у некоторых людей, поработавших в музее более 20 лет, все равно остались.

Внешне эти перемены наиболее ярко проявились в наружности дома Толстого. В начале 1990-х годов он представлял собой довольно сумрачное пространство: окна затянуты плотными гардинами, сквозь которые не проникает свет. В общем-то это делалось из музейных соображений - чтобы свет не портил висящие на стенах фотографии, книги, предметы интерьера. Мебель была затянута чехлами - опять же с целью подольше все это сохранить. Деревянные поверхности, начиная с послевоенного времени, были закрашены темно-коричневой краской (раньше такой парты в школах красили). Очень мрачное все.

Я помню свои первые детские ощущения. Я приехал в Ясную после того, как прочитал воспоминания моего прадеда Ильи Львовича Толстого и сестры Софьи Андреевны - Татьяны Андреевны Кузьминской. В одной и в другой книге Ясная Поляна предстает волшебным радостным местом - солнечным, наполненным светом. И когда в первый раз вошел в дом Толстого, я подумал, что что-то не то. Что меня обманули: то ли в этих воспоминаниях что-то не так, то ли с самим домом что-то произошло. И от этого несоответствия ожиданиям было страшное разочарование.

Поэтому первое, что мы начали делать в середине 1990-х, - раскрыли окна, заменив гардины специальной пленкой, которая пропускает свет, но защищает от инфракрасных лучей, сняли чехлы с мебели и на протяжении нескольких лет реставраторы кропотливо снимали слой за слоем коричневой краски с окон, перил, пола, лестницы. И случилось преображение: дом стал оживать.

И еще мне было важно привнести в Ясную постоянную бурлящую живую жизнь - чтобы это было не официальное пространство поклонения Толстому, а место, куда с радостью едут творческие люди, музыканты, писатели, художники, актеры, режиссеры. В-третьих - это природа усадьбы: сады, леса, парки, пчелы, лошади. Важно, чтобы это было не театрально-бутафорским, а усадебно-хозяйственным.

И четвертое, важно не сосредотачивать все только на центральной части Ясной Поляны - дом, могила, хозяйственные постройки, а расширить толстовскую вселенную за счет других имений и усадеб, принадлежавших Толстым. За эти годы были присоединены к Ясной Поляне Никольско-Вяземское - родовая усадьба Толстых, Пирогово, Покровское, принадлежавшие Сергею Николаевичу и Марье Николаевне Толстым - брату и сестре Льва Николаевича, - станция Козлова Засека, город Крапивна, Мансурово, усадьба, принадлежавшая моему прадеду Илье Львовичу в Калужской губернии. Возник детский сад в деревне Ясная Поляна...

и: У вас еще, кажется, школа есть?

толстой: Школа всегда существовала, и у меня было огромное желание, чтобы она вошла в этот Яснополянский комплекс. К сожалению, это не получилось пока.