Быть или не быть Гафтом
У Валентина Гафта - тонкого, разностороннего актера и удивительно порядочного человека - есть редкое свойство: он равно убедителен в ролях тупых солдафонов и рафинированных интеллигентов.
Остроумные реплики его председателя кооператива из "Гаража" или романсы полковника из фильма "О бедном гусаре замолвите слово" давно и прочно вошли в народный фольклор. Как и эпиграммы, написанные Гафтом на добрую половину советских артистов. О том, как он работал с Анатолием Эфросом, почему не хотел сыграть Гамлета и никогда не был доволен собой, Валентин Гафт рассказал корреспонденту "Известий".
известия: Ваш путь начинался не так уж гладко - после окончания Школы-студии МХАТ вас не взяли в театр...
валентин гафт: Ну да. Не нравился я никому. Потом все-таки позвали - в "Сатиру". Знаменитый Эраст Гарин, с которым я до того вместе снимался, пригласил меня сыграть ученого в "Тени" по Шварцу. Репетиций почти не было, и я провалился с треском. Ну какой я был ученый? Я в то время вообще ничего не понимал. В результате меня не приняли в "Сатиру", и только спустя 10 лет я реабилитировался - сыграл графа Альмавиву в "Женитьбе Фигаро" Валентина Плучека. Фигаро играл Андрей Миронов, а моя роль вскоре перешла к Ширвиндту - на один из спектаклей пришел Олег Ефремов и предложил мне перейти в "Современник". Я спросил: "Когда?" Он ответил: "Завтра!"
и: Знаю, что между "Сатирой" и "Современником" вы успели поработать с Анатолием Эфросом.
гафт: После того как я провалился в "Сатире", я сменил несколько театров, был в "Моссовете", потом у Андрея Гончарова в его Театре на Спартаковской. А в 1964-м пришел показаться в "Ленком", к Эфросу. Мне предложили сыграть отрывок из пьесы Радзинского "104 страницы про любовь". Я сыграл, и меня тут же назначили на главную роль. Партнершей была Ольга Яковлева. Потом была роль одноглазого Маркиза в спектакле "Мольер". Потом, когда Эфрос перешел из "Ленкома" на "Бронную", я сыграл в его спектакле "Обольститель Колобашкин".
и: То есть, когда Эфроса уволили из "Ленкома", вы, не раздумывая, пошли за ним?
гафт: А как я мог остаться в театре, где актеры, репетируя с режиссером, одновременно писали на него доносы?! Уходя, Эфрос позвал десятерых, меня в том числе, с собой на "Бронную".
валентин гафт: Вы, наверное, хотите спросить, что нас так притягивало к Эфросу? Просто он умел, как скульптор, отсечь все лишнее и превратить актера в высокое произведение искусства. Так же было и с пьесами. На его спектаклях люди не узнавали привычных сюжетов. Он находил заложенный в пьесе конфликт, что-то укрупнял, что-то уводил в тень - и в результате прояснялось то, чего раньше никто не видел. "Женитьба", "Месяц в деревне", "Брат Алеша" (по "Братьям Карамазовым") - Эфрос выискивал в классике живые, современно звучащие вещи. При этом он никогда не ставил текст с ног на голову, не заменял чувства персонажей формальными режиссерскими построениями - эпатаж ему был не нужен. Но каждый его спектакль становился событием. Эмоциональным ударом, запоминавшимся на всю жизнь. Рассказать про это невозможно - это надо видеть.
известия: Тем не менее от Эфроса вы ушли.
гафт: Я ушел не от него, а из Театра на Малой Бронной. Что-то там заваривалось такое, что впоследствии разорвало коллектив, ведь потом ушли и Олег Даль, и Ширвиндт с Державиным, и даже сам Эфрос. Почему это произошло, я говорить не буду - не стоит возвращаться к прошлому.
и: В кино вам везло больше, чем в театре?
гафт: Кино - это короткий период. Тебя снимают, монтируют, режут - иногда твоего героя окончательно придумывают уже после съемок, без твоего участия. А театр, особенно репертуарный, - это целая страна. Там можно что-то исправить и после премьеры - спектакль растет, меняется. Вот я уже более сорока лет работаю в "Современнике" с Галиной Волчек, и мне до сих пор с ней интересно.
и: Есть какая-то роль, которую вы хотели сыграть, но так и не сыграли?
гафт: Не люблю об этом говорить. Когда говоришь "я хотел", ты как будто сразу что-то теряешь. Лучше неожиданная роль, о которой и не думал - как подарок, с чистого листа.
и: А чем вы сейчас занимаетесь, пока сезон в "Современнике" закрыт?
гафт: Пописываю так называемые стихи. Иногда смотрю по телевизору фильмы со своим участием, чтобы оценить, какую гадость я сыграл.
и: Вам ваши роли не нравятся?
гафт: Когда смотрю спустя много лет, иногда нравятся. Но я никогда не был доволен собой как актером. Правда, если рядом хороший партнер, ты и сам становишься лучше. Вот, скажем, когда мы играли с Евгением Евстигнеевым, мне и на себя потом смотреть было интересно. Но такие артисты, как он, рождаются редко.
и: И вы никогда никому не завидовали?
гафт: Да вы что, зачем?! Я вполне доволен судьбой. Все могло быть гораздо хуже. Когда учился в Школе-студии, думал, что всю жизнь буду играть "кушать подано", и ведь как повезло!
и: Хотите сказать, что никогда не мечтали сыграть Гамлета?
гафт: Упаси Боже! Полвека назад я видел Пола Скофилда - он играл Гамлета в легендарном спектакле Питера Брука. После него за эту роль лучше не браться.
и: Правда, что родители говорили вам: "Ну какой ты артист? Вот посмотри на Мишу Козакова - он артист..."
гафт: Правда. Но Миша действительно интереснейший персонаж! Мы, кстати, с ним ссорились, почти дрались, но сумели сохранить взаимное уважение.
и: А как так получилось, что вы на всех своих друзей написали эпиграммы?
гафт: Когда-то я начал их писать специально для капустников. Эпиграмма должна быть острой, честной, но с сильным преувеличением какой-то черты человека. Причем она пишется только на талантливого человека, неудачника грех высмеивать. Придумать эпиграмму - это как роль сыграть. Ты в двух строчках описываешь человека, и все вдруг смеются: да, это он. Люди вообще любят краткую форму. Обидно только, что мне приписывают много чепухи. Однако в последнее время я пишу не эпиграммы, а поздравления.
и: И кого последнего вы поздравляли?
гафт: Вообще-то парадные юбилеи я не люблю (как и свой собственный - его я и отмечать-то не собираюсь), но для Лены Камбуровой, которую очень давно люблю, написал.
Продолжение беседы с Валентином Гафтом читайте на сайте Известия Неделя
Посвящение Елене Камбуровой
Оркестр играл. Сад городской. Цветы.
Спина маэстро. На скамейке - ты.
По-дирижерски вскидывая руки,
Закрыв глаза, ты улетаешь вдаль.
Еще совсем дитя,
Но слышишь в каждом звуке
Всю радость жизни,
Всю ее печаль.
Здесь зарождалось неземное пенье
В земном дыханье почвы и судьбы.
Отмеченное свыше ты явленье,
Тебе до Бога пять шагов ходьбы.
Хоть жизнь прожить - не поле перейти,
Но сад был городской, была спина Маэстро.
Теперь плывешь по Млечному Пути
Под звуки того самого оркестра.
Валентин Гафт
Публикуется впервые
