Кто объяснит нам Россию?
По моей просьбе друзья прислали мне из Португалии документальную ленту о похоронах одного из крупнейших писателей современности, лауреата Нобелевской премии португальца Жозе Сарамаго. Я собирался показать фильм моим аспирантам. Но на просмотр, который был устроен в модернистском здании либеральных искусств Миннесотского университета, пришли, как говорится, люди с улицы, в большинстве своем студенты.
Сарамаго хоронили в Лиссабоне 20 июня. Он умер в возрасте 87 лет. Гроб с телом писателя был установлен в столичной ратуше. Его привезли с острова Лансароте, где Сарамаго жил последние почти два десятка лет. Около тридцати тысяч лиссабонцев провожали в последний путь великого сына своей страны. Почти каждый из них держал в руках его книги, в том числе знаменитый роман "Воспоминание о монастыре", в котором автор, по его словам, попытался объяснить народу его страну. В момент погребения тысячи томов вознеслись над головами людей.
Когда зажгли свет, в зале воцарилась тишина. Пытаясь растормошить аудиторию, я стал задавать вопросы. Больше всего всех поразила массовость похорон.
- У нас в Америке писателей так не хоронят, - сказал американец.
Группа моя интернациональная - китайцы, японцы, корейцы, индийцы, поляк. Американцы в меньшинстве. И все в один голос:
- У нас этого быть не может.
Наконец, кто-то спросил меня:
- А как у вас в России, профессор?
- Когда-то и у нас было нечто подобное, правда, без книг над головами.
Я что-то говорил, а перед моими глазами возникали похороны Пастернака, которые тоже снимали на пленку... сотрудники КГБ. Нас было мало, и никто не держал в руках "Доктора Живаго". Бродский не сдержал своего слова и не пришел умирать на Васильевский остров. Последними массовыми похоронами творца были похороны Высоцкого. Но это не было чисто литературным феноменом...
Португальские власти не любили Сарамаго. Он был коммунистом во вчерашнем фашистском государстве. Он был атеистом в сугубо католической стране. Президент Португалии Анибал Каваку Силва отказался отдать последние почести творцу. "Я не имел чести быть знакомым с ним", - сухо аргументировал он свой отказ.
Вспомнились мне и похороны Михаила Светлова. Огромная толпа окружила Дом литераторов на улице Воровского, когда выносили гроб. В посольском доме напротив открылось окно и кто-то спросил:
- Кого хоронят?
- Поэта, - ответили из толпы...
Сарамаго пытался объяснить португальцам Португалию. И если судить по революции красных гвоздик, то успешно. Книги над головами траурной процессии говорили о том, что старика не только почитали, но и читали. И долго будет он любезен своему народу.
Сегодня в России нет властителей дум, пробуждающих в людях чувства добрые. Вместо властителей дум у нас сейчас властолюбивые дивы, пробуждающие в нас мещанские инстинкты. И я более чем уверен, что на их похороны (дай Бог им долгую жизнь) придут тысячи людей, знающих наизусть все их хиты. И на вопрос марсианина: "Кого хоронят?" - ему ответят: "Попсу".
Было время, когда слово о Пушкине произнес Федор Достоевский. И это было событием. Прошли годы, и слово о Пушкине произнес Александр Блок. И это тоже было событием. Прошли еще годы, и слово о Пушкине произнес Александр Твардовский. И это тоже было событием. Наступит очередной пушкинский юбилей, но кто из российских пиитов осмелится произнести слово о "солнце русской поэзии"? Даже если ему прикажут из Кремля. (Надо же было умереть Сергею Михалкову!)
Сегодня в России нет ни Пушкина, ни Толстого, ни даже Сарамаго. И мы ощущаем поистине торричеллиеву пустоту, хотя полны прилавки и сверкают витрины, соперничая со златоглавыми храмами, где не столько молятся, сколько тусуются вчерашние атеисты. Министр финансов Кудрин творит почти что библейские чудеса, но вывести страну из духовной нищеты не по его епархии. Есть нефть, но нет Достоевского, есть газ, но нет "Чевенгура". И некому объяснить людям, что происходит с их страной.
Вот такие несвоевременные мысли возникли у меня после просмотра хроники о похоронах Жозе Сарамаго.
