Вся планета - прифронтовая зона | Статьи

В Дамаске от острой почечной недостаточности умер 73-летний палестинец Мухаммед Дауд Уде - один из лидеров террористической группировки "Черный сентябрь", организатор захвата израильских спортсменов во время Олимпиады в Мюнхене в 1972 году. Тогда погибли 11 израильтян и немецкий полицейский. О том, можно ли вообще победить терроризм, корреспонденту "Известий" рассказал главный аналитик Национального антитеррористического фонда, ветеран внешней разведки, полковник КГБ СССР в отставке Олег Нечипоренко.

известия: Сегодня много говорят о борьбе с "международным терроризмом". Но это понятие слишком абстрактно.

олег нечипоренко: В ответ на теракты 11 сентября 2001 года мировое сообщество провозгласило войну под лозунгом "Контртеррористы всех стран, объединяйтесь!" Специфика этой войны в том, что в ней нет линии фронта, а вся планета - прифронтовая территория. Атаки террористов возможны в любой точке земного шара. Мы можем говорить о театрах военных действий - как национальных, так и международных. Взять тот же Северный Кавказ. Там все начиналось с внутригосударственного конфликта, на криминальной основе, но сейчас он носит международный характер. То, что именуется международным терроризмом, и правда трудно назвать единым целым. Кроме того, он постоянно мутирует.

и: Каким образом?

нечипоренко: "Перезагрузка" началась еще в девяностые годы - с распадом биполярной системы. В эпоху "холодной войны" терроризм делился на "левацкий" ("Красные бригады" в Италии) и противостоявший ему "правый". Сегодня он зачастую связан с идеями радикального исламизма и преследует разные цели - дестабилизация режимов, отделение территорий, создание всемирного государства на религиозной основе. Формируется образ врага, бросается клич, а кто его воспримет - не знают и сами вербовщики. Терроризму противостоит огромная махина во главе с Контртеррористическим комитетом Совбеза ООН, который был учрежден после атаки на Нью-Йорк.

и: Но объектами атак становятся прежде всего рядовые граждане.

нечипоренко: В этом-то и дело. Мы все живем в условиях военного положения, хотя формально его никто не объявлял. Это вялотекущая война, которая длится почти десять лет, и конца ей не видно. При том, что раздаются призывы начать новую глобальную войну - с наркотрафиком. Международное сообщество располагает огромными ресурсами, но проигрывает террористам. Антитеррористическую "антанту" губят законы всемирной бюрократии, по которым ей зачастую приходится действовать. Между государствами нет должного обмена разведданными. А под вывеской "борьбы с терроризмом" часто скрываются совсем другие интересы, в том числе экономические. Вспомним войну в Ираке, где не было никакого оружия массового поражения, и ЦРУ прекрасно об этом знало. Наконец, усилия антитеррористического лагеря порождают массу побочных эффектов.

и: Например?

нечипоренко: Происходит коммерциализация борьбы с терроризмом. Плодятся частные военные фирмы, которые предлагают свои услуги по охране объектов. Кстати, такие фирмы стали обеспечивать безопасность гражданской авиации в США. И во многом нестыковка оперативной информации привела к тому, что теракты 11 сентября не удалось предотвратить. Понятие безопасности стало рыночным брендом. В Афганистане войска коалиции составили "смету" оплаты за информацию о потенциальных террористах - и пошла волна доносов.

и: Классический вопрос: что делать?

нечипоренко: Из конкретных мер - заслушать отчет Контртеррористического комитета на Генассамблее ООН, проанализировать, что было сделано за эти почти десять лет. Нужно в корне менять подход. Сегодня с терроризмом борются по принципу "газонокосилки" - уничтожают тех, кто непосредственно осуществляет насилие. Это боевики, участники незаконных формирований. Но на их место приходят другие. Есть "люди действия", но есть и "люди мысли" - носители экстремистских идей. Иллюзия, что можно победить терроризм силовым путем. Это явление сопровождало человечество с древнейших времен, потому что вирус насилия сидит в головах. Давайте создадим ассоциацию - назовем ее условно "разъединенных наций", чтобы за одним столом встретились англичане и северные ирландцы, испанцы и баски, израильтяне и палестинцы, индийцы и пакистанцы и многие другие. Давайте соберем политиков, правозащитников, представителей неправительственных организаций. Только в открытом диалоге, обсуждая все противоречия, мы сможем сдвинуться с мертвой точки.

Террористам уступок не будет

Может ли России пригодиться опыт Израиля в борьбе с терроризмом? Своим мнением с Екатериной Забродиной поделился ветеран израильской военной разведки, ныне - ведущий эксперт Института исследований национальной безопасности в Тель-Авиве Йорам Швейцер.

известия: У вас была уникальная возможность интервьюировать несостоявшихся смертниц в израильских тюрьмах. Какую роль в их мотивации играл фактор семьи?

йорам швейцер: Этот фактор может играть важную роль, если семья в курсе запланированной атаки. Но я вам скажу: большинство семей смертников попытались бы их остановить, знай они заранее об этих планах. Мне об этом рассказывали и сами террористки, которые по тем или иным причинам не взорвались. Официально я интервьюировал более девяноста человек. Мы сидели в кабинете, наши беседы записывались. Кроме того, у меня было неформальное общение, по меньшей мере, с еще сотней несостоявшихся "шахидок". Все они тщательно скрывали свои планы от родственников, потому что были уверены: в семье будут категорически против и постараются предотвратить атаку.

и: В Палестине родственники "шахидов" получают компенсацию?

швейцер: По-разному. Это зависит от возможностей организации. Многие действительно выплачивали деньги семьям погибших - в качестве вознаграждения либо материальной помощи. Но я хочу быть аккуратным: большинство семей не станут посылать своих сыновей и дочерей на смерть из-за денег. Другое дело, что потерявшие близких вынуждены искать какое-то оправдание этой потере, чтобы она не казалась бессмысленной. Иногда под влиянием эмоций родные начинают публично одобрять поступок смертника.

и: И какова политика Израиля в отношении семей террористов?

швейцер: Она все время менялась. Одно время - на пике противостояния палестинцев и израильтян - наше государство проводило карательную политику в отношении семей смертников. Их дома уничтожались, места проживания блокировались. Это делалось для того, чтобы остановить цунами террористических атак - то, что палестинцы называли "второй интифадой".

и: Случалось, что боевики шли на смерть под действием психотропных веществ, наркотиков?

швейцер: Нет, никаких наркотиков. В самом обществе царила особая атмосфера, когда бомбистов возводили в ранг мучеников и хоронили с почестями. И надо признать, что карательная политика работала. Немало потенциальных смертников передумали, осознавая, на что они обрекают свои семьи. Но недавно Израиль отказался от этой практики, было решение Верховного суда.

и: Какие меры вы считаете действенными?

швейцер: Это целый комплекс мер. Необходимо совершенствовать координацию между ведомствами, чтобы не возникало бюрократических барьеров. Израиль сумел добиться, чтобы различные структуры действовали согласованно - как в оркестре. По сравнению с началом 2000-х, когда страна подвергалась десяткам атак, их удалось свести практически к нулю. И еще один важный момент. Индивидуальная мотивация смертника может быть различной. К примеру, чувство мести. Но главное - это организационный уровень. Поэтому лидеры террористов должны знать: им придется заплатить высокую цену. И никаких уступок они не дождутся.