Суд да нефть
Во вторник на процессе по делу Михаила Ходорковского и Платона Лебедева выступил в качестве свидетеля министр промышленности и торговли Виктор Христенко. В суд его пригласили по ходатайству защиты, однако его ответами остались довольны и прокуроры.
Когда Виктор Христенко в отлично скроенном темно-синем костюме в полоску вошел в зал, Михаил Ходорковский (он, как обычно, улыбался) и Платон Лебедев (который, наоборот, был сумрачен) уже заняли свои места на скамье подсудимых. Допрос начался.
- Испытываете ли вы неприязнь к подсудимым, есть ли у вас основания для их оговора? - продолжил судья.
- Еще раз, - удивился Христенко. Было заметно, что в судах он гость нечастый.
После формальностей слово взял Ходорковский.
- Почему правительство поддерживало существование вертикально-интегрированных структур? - издалека начал он.
- Не то чтобы поддерживало, но допускало их существование, - осторожно ответил Христенко, который в пору инкриминируемых Ходорковскому деяний был первым вице-премьером российского правительства. - Такие компании диктовали рынку цены на нефть. Насколько они были справедливыми и законными - это вопрос.
- Вы знали, что я руководитель компании "ЮКОС"? - спросил Ходорковский.
- Это не скрывалось, - пожал плечами свидетель.
В таком духе беседа продолжалась еще часа полтора. Она сопровождалась перепалкой между Ходорковским и обвинителем Валерием Лахтиным. Пришедшая поддержать подсудимых публика в голос хохотала. Только после того, как приставы удалили одну из самых активных "клакерш", зал притих.
Постепенно стали вырисовываться главные линии допроса. Обвинение в хищении нефти Ходорковский старался представить как обвинение в обычной краже, как, например, если бы он сделал врезку в трубопровод. Прокурор объяснял, что речь идет о присвоении нефти путем манипуляций с документами. Ответ Христенко был дипломатичным: физических потерь нефти не было, а материалов дела он не читал. Кроме того, Ходорковский обвинялся в том, что "ЮКОС" приобретал нефть у своих дочерних структур значительно дешевле, чем она стоила на мировом рынке. Ну это так и должно быть, убеждал Ходорковский, ища поддержки у Христенко.
- Действительно, цена в месте добычи нефти дешевле, чем на бирже в Роттердаме, поскольку к цене добычи добавляется еще стоимость транспортировки и экспортная пошлина, - пояснил Христенко. Ходорковский удовлетворенно кивнул.
- Отличаться эти цены могли на несколько долларов при двузначной цене за баррель, - продолжил Христенко, - но не в разы. Тут уж удовлетворенно кивнули прокуроры: разница, которую установил "ЮКОС" при покупке нефти у своих "дочек", составляла отнюдь не "несколько долларов".
Коснулись и обвинений в хищении активов "Восточной нефтяной компании". Христенко пояснил, что правительство считало ситуацию проблемной. По его словам, был нанесен ущерб федеральному и местным бюджетам, а также миноритарным акционерам.
- Кто наносил ущерб? - спросил кто-то из прокуроров.
- "ЮКОС", - ответил Христенко.
- А конкретное лицо не можете назвать?
- Конкретно не скажу, - улыбнувшись, ответил свидетель.
