Чувство книги

Вечером 25 марта в столице Франции открывается 30-й, юбилейный, Парижский книжный салон, где Россия выступает в качестве специального гостя. Это первое крупное событие в литературной программе Года России во Франции и Франции в России. Руководитель Федерального агентства по печати и массовым коммуникациям Михаил Сеславинский рассказал обозревателю "Известий" о выставке "Рандеву", которую он открывает в четверг в Париже, и о том, как будет складываться этот перекрестный год в целом.

известия: Михаил Вадимович, вы говорили, что литературная программа Года России во Франции и Франции в России беспрецедентна по глубине и осмысленности межкультурного диалога. В чем ее особенность?

Михаил Сеславинский: Вы, конечно, знаете, что во время перекрестного года проходит масса мероприятий по самым различным направлениям - экономика, финансы, наука, образование. Всего не перечислишь. И российская делегация, прибывшая в Париж на официальное открытие Года России во Франции и Франции в России в рамках визита президента Дмитрия Медведева, состояла из беспрецедентно большого количества участников. Это все были топ-менеджеры крупнейших компаний, министры и руководители высшего звена, задействованные в мероприятиях перекрестного года. Но французы - люди, которые очень чувствительны к книге. И среди всего этого обилия событий - не в обиду будет сказано моим коллегам - относительно маленькие, незаметные в больших масштабах, но тихие и уютные книжные мероприятия вызывают у французов подчас даже больший отклик, чем некоторые крупные инвестиционные проекты. Поэтому мы полагаем, что книжная программа, которая устроена Федеральным агентством вместе с агентством Cultures France - нашим партнером во Франции, действительно очень значимая для развития гуманитарных отношений между нашими странами.

Вот такой простой человеческий пример: когда я разговариваю с французами на свою любимую тему - вклад российских художников во французское книгоиздание в первой половине XX века, - они все закатывают глаза и говорят: да-да, как же, как же! Но после этого называют фамилии совершенно не тех художников, которые я ожидал услышать. Ни Шагала, ни Гончаровой, ни Билибина, ни многих других великих имен не называют, они говорят: Федор Рожанковский. Это художник, которого мы мало знаем у себя на родине, который в России фактически не работал, но иллюстрировал массу детских книг во Франции в 30-е годы. В том числе он создал иллюстрации для культовой книжки "Мишка" из серии "Альбомы Папаши Бобра". И писалось именно таким образом: Michka - как транскрипция русского слова. Эту книжку с иллюстрациями Рожанковского многим поколениям французов мамы и папы читали в детстве на ночь. И, естественно, для них эти детские воспоминания, детские переживания, детские ассоциации значат очень много. Это один такой простой, забавный, милый показатель того, как маленькая деталь может работать для создания серьезной переговорной площадки, если говорить бюрократическим языком.

и: Что увидят сегодня французы, пришедшие на открытие Парижского книжного салона?

Сеславинский: Россия в этом году - центральный экспонент салона. Мы откроем наш национальный стенд, на котором будет представлена продукция около 80 российских издательств, примерно две тысячи книг. Это книги, которые демонстрируют нашу учебную и научную литературу, традиционно сильную и потому интересную для зарубежных издательств, это экспозиция "Франция в российских изданиях" - не только путеводители и альбомы, но и литературоведческие, научные издания, специальная экспозиция "Я говорю по-русски". Ну и, кроме того, в центральном зале Парижского книжного салона, прямо напротив входа, будет развернута выставка "Рандеву. Русские художники во французском книгоиздании".

и: Выставка "Рандеву" представляет экспонаты из вашей частной коллекции. Вы впервые показываете ее за границей?

Сеславинский: Выставка "Рандеву" едет в Париж впервые. Она и создавалась с расчетом на то, что ее можно и нужно будет показать не только российским, но и французским зрителям. После представления на Парижском книжном салоне она два месяца будет существовать в популярной библиотеке Святой Женевьевы, которая находится в самом центре Парижа, на площади Пантеона. Когда мне предложили это место для экспозиции ста книг, которые раскрывают тему "Рандеву", то я сначала, не скрою, немножко поморщился, думая: ну что такое муниципальная библиотека? Неужели нельзя подобрать более престижную площадку? Мне сказали: напрасно морщитесь, господин Сеславинский, эту библиотеку посещают 2-3 тысячи человек в день, и всегда стоит очередь на вход и очередь на запись. Опять-таки надо отдать должное парижанам - они ходят в библиотеки.

и: Сто книг - это жемчужины вашей коллекции. Не ощущаете такой собирательской жадности и даже тревоги - вот мое, личное, и будет где-то там без присмотра?

Сеславинский: Действительно, это некий золотой фонд моего французского собрания. Хотя те книжки, которые сплошь и рядом вызывают наибольший резонанс, те же детские книжки из серии "Альбом Папаши Бобра", это очень недорогие издания. Они стоят 20, 30, ну пусть 50 евро. Да, их не всегда можно купить и не так просто сделать репрезентативную подборку. Но для исследователя они значат не меньше, чем действительно уникальные библиофильские книги, которые специально создавались как дорогие издания, на хорошей бумаге, с дорогими литографиями либо гравюрами и выпускались очень ограниченным тиражом - 100, 150 экземпляров. Какое-нибудь прижизненное издание Пушкина может на нынешнем антикварном букинистическом рынке стоить 50-100 тысяч долларов. Но человек, который его приобрел, ничего нового не может о нем сказать, потому что все уже написано. И добавить к этому нечего, за исключением того, чтобы сказать: у меня это есть, вот мой экземпляр. А масса относительно недорогих изданий на самом деле кладезь для исследователя и очень интересный фактический материал для читающей и интересующейся искусством публики.

и: Какие темы для обсуждения на салоне вы выбрали как наиболее актуальные?

Сеславинский: В эти дни традиционно проходит много встреч, "круглых столов", презентаций - кстати, не только на площадке самого Парижского салона, но и в книжных магазинах, в университетах, в частности в Сорбонне. Темы, которые мы обсуждаем со своими французскими коллегами, связаны с необъятной культурой России - это творчество Толстого, Чехова, Хлебникова, наших писателей и философов. Отдельная тема - проблемы перевода.

и: Какие еще проекты включены в литературную программу Года России во Франции и Франции в России?

Сеславинский: Мы хотели, чтобы мероприятия, которые проходят в литературной сфере, были немножко нестандартными. С одной стороны, есть отработанные форматы: мы приезжаем на Парижский книжный салон, потом Франция приезжает к нам на Московскую международную книжную ярмарку Non/fiction. Среди нестандартных форматов я бы выделил "Литературный поезд Блез Сандрар", названный по имени французского писателя, много сделавшего для популяризации России и русской литературы на Западе. Этот Транссибирский экспресс с 28 мая по 14 июня проследует по маршруту Москва-Владивосток. Надо сказать, что французские писатели очень серьезно готовятся к поездке на этом литературном экспрессе. Ведь Европа отучилась, да и мы уже постепенно отвыкли находиться длительное время в купе вагона поезда. Не думаю, что даже среди читателей газеты "Известия" найдется много людей, которые могут похвастаться тем, что два-три дня провели в поезде. Поэтому французские писатели засыпают нас вопросами: сколько смен белья надо брать с собой, будет ли возможность помыться, как будет организовано питание? Интересуются всеми гигиеническо-санитарными аспектами.

и: Что вы отвечаете?

Сеславинский: Что я их понимаю. Эта проблема меня бы тоже волновала в значительной степени. Но подозреваю, что после того как российские писатели соединятся с французскими непосредственно в вагоне и отметят первые преодоленные сто километров по классической книжке Ерофеева "Москва-Петушки", санитарно-гигиенические аспекты отойдут на второй план. И сотрудничество литераторов поднимется на неведомый доселе уровень. Чтобы не нанести существенного ущерба современной французской литературе, мы предполагаем, во-первых, короткие остановки для встреч с читателями и возможность переночевать в гостинице со всеми удобствами. А во-вторых, мы пока не нашли настолько закаленного французского автора, который был бы готов выдержать всю поездку - 10 дней, поэтому они будут меняться, чтобы после курса деинтоксикации организма вернуться в здравии на родину (смеется). Но, отвлекаясь от шуток, хочу сказать, что это действительно уникальный опыт, по итогам которого мы планируем выпустить сборник рассказов и эссе "Россия из окна вагона". Мы благодарны "Российским железным дорогам", которые помогли нам это все организовать. И в качестве ответного жеста в сентябре будет организован небольшой литературный экспресс из Воланса в город Крест или в город Ди, куда будут приглашены 10 российских писателей. Кроме того, в рамках Года России во Франции пройдет масса поэтических фестивалей и других красивых мероприятий, которые, я надеюсь, навсегда войдут в историю российско-французского литературного сотрудничества.

и: У вас есть опыт Парижского книжного салона 2005 года. Есть ли практическая польза от участия в таких мероприятиях?

Сеславинский: Конечная цель формулируется одной фразой: французские издатели по итогам нашего участия в ярмарках должны больше издавать российских авторов, а мы, соответственно, должны находить новые имена современной французской литературы и представлять их российскому читателю. Так оно и происходит. Другое дело, что мы не хотим, чтобы все это было формализовано со стороны государства. Наверное, было бы неправильно, если бы федеральные органы исполнительной власти в виде Федерального агентства по печати составляли бы какие-нибудь списки авторов, потом бы утверждали их где-нибудь на литературной секции "Единой России" или "Справедливой России" и потом бы издавали книги. Рынок есть рынок. И российские, и французские издатели подстраиваются под требования рынка.

и: Какие нерешенные проблемы в книгоиздании мешают вам, как читателю?

Сеславинский: Мне, например, очень не хватает современных иллюстрированных книг. Понятно, что издатель, не будучи уверен, сумеет ли он продвинуть того или иного автора, не хочет в себестоимость книги включать еще оплату художника, полиграфические расходы на качественные иллюстрации.

и: А раньше это было вообще-то нормой.

Сеславинский: Да, особенно для подростковой литературы. И понятно, что ребенок, подросток всегда предпочитает книжку с картинками, а потом, уже в качестве взрослого читателя, он вспоминает об этих своих предпочтениях. Но жизнь есть жизнь. Навязывать здесь какие-то свои стандарты и подходы было бы неправильно. Это общая проблема для многих стран, ее решение можно только стимулировать. Поощрять книжных художников, графиков, выделять гранты. Сейчас, слава богу, есть масса организаций, которые помогают издавать книжки, и все это в совокупности дает возможность не погибнуть книжной культуре, которой мы гордились в XX веке.