Битва за Африку
Спецпредставитель президента России по Судану Михаил Маргелов завершил очередной визит в самую большую по площади страну Африки. Каковы интересы Москвы в этом государстве и вообще на африканском континенте? Об этом и о многом другом Маргелов рассказал обозревателю "Известий" Максиму Юсину, который сопровождал его в поездке.
известия: Почему появилась должность спецпредставителя президента именно по Судану?
михаил маргелов: Потому что Судан - одна из проблем, с которыми мы постоянно сталкиваемся в Совбезе ООН. И в связи с гражданской войной в Дарфуре, и из-за конфликта центрального правительства с южными штатами. Кроме того, в Судане несут службу наши миротворцы - примерно 150 человек.
и: После того, как против Судана ввели санкции, западные компании оттуда ушли. Зато нагрянули китайцы. Они застолбили за собой ключевые позиции в экономике страны. Не поздно ли Россия спохватилась? Есть ли у нас шанс "отжать" китайцев?
маргелов: Шанс есть, надо только суметь его использовать. У российско-суданского сотрудничества - огромный нереализованный потенциал. У России здесь - однозначно позитивный образ. Мы никогда не были в Африке колонизаторами - ни при царе, ни при советской власти. Многие суданцы учились в СССР. В Судане прекрасно знакомы с техникой нашего производства. Если отъехать от Хартума, то до сих пор можно увидеть на дорогах 21-е "Волги" и "Победы". Суданцы воспринимают россиян как друзей. Китайцы - в первую очередь деловые партнеры. Американцев опасаются. Англичане - бывшие колонизаторы. Нас же упрекнуть не в чем.
и: А если говорить об Африке в целом... Нет ощущения, что мы потеряли этот континент?
маргелов: Россия - глобальная держава, ее интересы не должны ограничиваться только соседними странами.
и: Российский бизнес пока не слишком преуспел в Африке. Что мешает?
маргелов: В девяностые годы у нас был перерыв в отношениях с Африкой. Мы скоропалительно решили, что надо строить отношения с Западной Европой, с США, а про так называемый "третий мир" можно забыть. Мы проявили тогда недальновидный снобизм. И ушли с рынков, на которых у нас были бесспорные конкурентные преимущества. К счастью, в последние годы положение начинает меняться. Наш бизнес становится более прагматичным, целеустремленным.
и: Что в первую очередь интересует наших бизнесменов в Судане?
маргелов: Судан - уникальная страна. В ее недрах - практически вся таблица Менделеева. С точки зрения бизнеса здесь масса перспективных направлений: и нефть, и трубопроводы, и энергетика, и водные ресурсы, и железнодорожный транспорт.
и: Мешает ли нашему сотрудничеству с Суданом ярко выраженная исламская направленность режима президента Омара аль-Башира? Ведь страна живет по законам шариата. Едва ли это можно считать благоприятным фоном для бизнес-контактов...
маргелов: Исламская направленность, о которой вы говорите, - декларируемая. Посмотрите: в центре Хартума, на берегу Нила - не мечеть, а христианский собор. В столице спокойно живут христиане, их здесь никто не притесняет. Если вспомнить историю суданской цивилизации, то она долгие годы была христианской - как эфиопская. Ислам пришел сюда относительно поздно из Западной Африки. Судан всегда был толерантной страной. А для президента аль-Башира исламские лозунги - в какой-то степени вынужденная мера. Ему надо было где-то искать финансовую помощь. И он, умело применив исламскую терминологию, получил поддержку в странах Персидского залива.
и: Но ведь конфликт между Севером и Югом Судана - прежде всего межконфессиональный. Южане-христиане не хотели жить по исламским законам, которые им навязывал Хартум. Результатом стали многолетняя гражданская война, мирные соглашения 2005 года и вот теперь референдум о независимости, который должен пройти в январе 2011-го...
маргелов: После подписания мирного соглашения ситуация стала меняться. Миграционные процессы привели к тому, что на Север перебралось много христиан. Да и на Юге живет немало мусульман.
и: И все-таки большинство экспертов убеждены: отделение Юга неизбежно. Вы согласны с таким прогнозом?
маргелов: Если за время, которое остается до референдума, центральные власти сделают идею единства страны привлекательной, я не исключаю, что большинство жителей Юга проголосует против отделения. Хотя, конечно, велика вероятность, что они выскажутся за суверенитет. В этом случае независимость Южного Судана может стать проблемой, в первую очередь для самих южан. На Юге отсутствуют какие бы то ни было институты, которые характеризуют независимое государство. Нет ни асфальтированных дорог, ни линий электропередачи. Все держится на дизельных генераторах и на автомобилях повышенной проходимости. Провозгласив независимость, Южный Судан не станет в одночасье полноценной страной. А значит, мир рискует получить в центре Африки еще одно несостоявшееся государство. Кроме того, обострился конфликт между племенами, живущими на Юге Судана. И эта проблема может со временем стать более серьезной, чем проблема Дарфура.
и: А в Дарфуре, кстати, как вы оцениваете ситуацию? Был там геноцид, в организации которого Международный уголовный суд обвинил президента аль-Башира, выдав ордер на его арест?
маргелов: Я бы не навешивал ярлыков. В Дарфуре нет религиозного конфликта, все его жители - мусульмане. Проблемы в этом регионе начались за сотни лет до рождения президента аль-Башира. Это - традиционный для Африки конфликт между оседлыми земледельцами и кочевниками-скотоводами. Только раньше они выясняли отношения при помощи луков и стрел, а теперь используют крупнокалиберные пулеметы. Отсюда и жертв намного больше. В целом же у меня складывается впечатление, что наиболее острая фаза дарфурского конфликта миновала.
и: Представим, что на референдуме южане проголосуют за независимость. Каковы дальнейшие действия России? Мы сразу признаем новое государство или будем ждать реакции Хартума?
маргелов: Мы будем действовать в соответствии с уставом ООН и мирным соглашением. В нем прописано: если народ Южного Судана высказывается за независимость, Африканский Союз дает добро и начинается волна признания. Уже сегодня в Джубе - это главный город Юга Судана - действует более двадцати консульств и генконсульств различных государств.
и: Нашего пока нет?
маргелов: Нет. Как я понимаю, в силу чисто финансовых причин.
и: На Юге Судана в составе контингента ООН проходят службу наши вертолетчики. Приходилось слышать мнение, что в Министерстве обороны не все поддерживают расширение миротворческих операций за рубежом. Якобы ведомству это не приносит выгоды...
маргелов: Я не говорил на эту тему с министром обороны. Но я глубоко убежден: если что и способствует созданию позитивного образа нашей страны за рубежом, то это миротворцы. Есть и еще один момент: среди пяти постоянных членов Совбеза ООН в миротворческих операциях наиболее активно участвуют китайцы. И многие офицеры, пройдя суровую школу Африки, после демобилизации идут работать в местные представительства китайских компаний. Люди знают регион, привыкли к здешнему климату.
и: То есть и в этом смысле нам есть чему у китайцев поучиться?
маргелов: Я вообще считаю, что учиться не стыдно. Это гораздо лучше, чем надувать щеки. Они иногда лопаются, как это недавно произошло на ванкуверском морозе.
Страна нефти и конфликтов
Судан - одна из самых "горячих точек" планеты. Живущие здесь народы и племена говорят более чем на ста языках и никак не могут научиться мирно сосуществовать.
Самый продолжительный конфликт - между Югом и Севером - длился несколько десятилетий, и только в 2005 году удалось заключить мирное соглашение. Юг - это десять из 26 суданских штатов, примерно 8 миллионов человек (всего в Судане - чуть более 40 миллионов жителей). Юг часто называют христианским, хотя на самом деле большинство его жителей придерживается традиционных африканских верований. Они яростно противились попыткам хартумских властей распространить на всю страну нормы шариата.
Мирное соглашение предусматривает, что в январе 2011 года Юг проведет референдум о самоопределении. Скорее всего большинство его участников проголосует за независимость. После этого начнется самое сложное. До сих пор непонятно, как поделить между Севером и Югом прилегающие территории. Например, два штата, расположенных на границе, - Южный Кордофан и Голубой Нил. В каждом из них к тому же свои межэтнические конфликты. Особый интерес прикован к провинции Абьей. Там расположена четверть всех нефтяных запасов Судана. В Абъее пройдет отдельный референдум о самоопределении. Скорее всего его территорию поделят между Севером и Югом.
В целом южные районы гораздо более богаты нефтью, чем северные. Но единственный на сегодняшний день трубопровод идет именно на Север - к Порт-Судану. И это дает надежду, что лидеры северян и южан в итоге сумеют договориться. Слишком велика взаимозависимость.
Многострадальный Дарфур - это три штата на западе страны, на границе с Чадом. В Дарфуре нет сепаратистов, повстанцы не хотят независимости, они борются с хартумским правительством. При этом многие племена, живущие в Дарфуре, напротив, лояльны центру. Именно из них было сформировано арабское ополчение "Джанджавид", которое Запад считает виновным в гибели 300 тысяч жителей Дарфура. США и Западная Европа убеждены, что имел место геноцид, организованный правительством Судана. Хартум же заявляет, что никакого геноцида не было и что жертв на самом деле значительно меньше.
В Судане есть и еще несколько потенциальных очагов конфликтов. Кое-где власти сумели договориться с местными вождями, купить их лояльность.
Но надолго ли? Нет никаких гарантий, что пример "самоопределившегося Юга" не окажется заразительным. И что самая большая страна Африки не распадется на несколько частей, повторив печальную участь Югославии.
