Паралич сердца и паралич страха
По официальному сообщению, опубликованному в центральной печати, 18 февраля 1937 года в 17 часов 30 минут скоропостижно скончался народный комиссар тяжелой промышленности, член Политбюро ЦК ВКП(б) Григорий Константинович (Серго) Орджоникидзе - революционный соратник и друг Сталина. Во врачебном заключении, подписанном светилами медицинской науки, значилось: "внезапно, во время дневного отдыха почувствовал себя плохо, и через несколько минут наступила смерть от паралича сердца". С 19 февраля практически всю неделю "Известия" выходили с материалами, выражавшими всенародную скорбь, - воспоминания, отклики по стране и из-за рубежа, репортажи, подробный отчет о похоронах на Красной площади в Москве, траурные речи... 20 из 32 газетных полос почти целиком были посвящены "любимцу народа" (название одной из передовых статей) Серго Орджоникидзе.
Дань памяти герою Гражданской войны отдали видные военачальники Красной Армии. Список из 59 человек, подписавших коллективный некролог, возглавил нарком обороны Ворошилов, рядом с ним - организатор 1-й Конной армии Буденный. За ними шли Тухачевский, Якир, Уборевич, Егоров, Гамарник, Блюхер, Алкснис, Федько, Дыбенко, Эйдеман, Белов, Орлов, Левандовский, Корк, Дубовой, Каширин... Прошло немного времени, и все они и многие другие из "военного" списка - кто через три месяца, кто несколько позже - были арестованы как "враги народа" и расстреляны. Расстреляны все, кроме Гамарника. Он не стал дожидаться ареста - застрелился сам.
Подобное развитие событий не помешало наркому обороны СССР Ворошилову, прекрасно знавшему о предстоящих репрессиях, 23 февраля, в День Красной Армии, в праздничном приказе торжественно провозгласить: "Красная Армия отразит всякое нападение и уничтожит любого врага, который осмелится посягнуть на мирный труд, счастливую жизнь и достояние народов нашей страны". Покуда же в течение двух лет был уничтожен цвет командного состава Вооруженных Сил СССР.
Удивительно, но факт: самонадеянность наших вождей, уверовавших в силу и незыблемость своей власти, порой оказывала гипнотическое воздействие даже на самые светлые умы. В те дни широко отмечалась первая годовщина со дня смерти великого физиолога Ивана Павлова. Среди мыслей ученого по разным поводам, процитированных "Известиями", особенно бодро прозвучала следующая: "Огромное достижение советской власти заключается в неустанном укреплении обороноспособности страны... За безопасность своей родины я спокоен". В те же дни "Известия" опубликовали информацию: в институте мозга проводится исследовательская работа по изучению мозга Ивана Павлова, сделаны срезы мозговой коры, об отклонениях от нормы ничего не сообщается.
Так же, как не было обнаружено аномалий в работе сердца Серго Орджоникидзе. Да она по сути и не интересовала его земляка и товарища Иосифа Джугашвили. Серьезного расследования обстоятельств неожиданной смерти наркома проведено не было. Его тело поторопились кремировать, а прах замуровать в Кремлевской стене. Однако в день смерти Серго его "друг" пришел в квартиру Орджоникидзе, чтобы выразить соболезнование супруге умершего Зинаиде Гавриловне, на самом же деле убедиться во внешней достоверности выгодной ему версии - самоубийство. Она, главная свидетельница трагедии, встретила его словами: "Не уберегли Серго ни для меня, ни для партии!". В ответ услышала: "Молчи, дура!". Уходя, Сталин бросил: "Никому ни слова о подробностях смерти Серго, ничего, кроме официального сообщения. Ты ведь меня знаешь..." (см. книгу-исследование Н. Зеньковича "Вожди и сподвижники").
Она его знала и потому молчала из страха почти двадцать лет. Молчала о том, что в тот роковой день к ним в квартиру пришел незнакомый человек в черном костюме, представился шофером мужа, поднялся к нему в кабинет, очень быстро ушел. Зинаида Гавриловна, услышав перед этим выстрел, поторопилась в комнату Серго и увидела его сидящим в кресле с безвольно опущенной рукой, на полу валялся пистолет...
Паралич страха и памяти долгие годы заставлял людей молчать. Уже после смерти Сталина, в 1953 году, стало известно еще одно свидетельство. Коллега Орджоникидзе по наркомату Семен Гинзбург пришел к нему в тот день с делами и у дома столкнулся с "черным человеком", пробежавшим мимо него со словами: "Это не я! Меня заставили!" (см. там же).
Убийство - это не только выстрел в упор. Это и изощренные методы психологического воздействия. Незадолго до гибели Серго узнал об аресте старшего брата Папулии, старого большевика, его главного наставника по жизни (расстрелян). Были репрессированы многие его соратники по наркомату, талантливые руководители крупных производств на местах. Он отстаивал их добрые имена перед Сталиным, собирался выступить против репрессий на предстоящем партийном пленуме. Не успел...
Еще одна информация из тогдашних "Известий": в Грузии - на родине Сталина и Орджоникидзе знаменитый трест "Боржомиминвод" получил на 1937 год заявку на 21 миллион бутылок целебной воды при производственной мощности 17 миллионов. Тогда было принято решение о расширении производственных площадей с расчетом на выпуск популярной продукции до 40 миллионов литров в год.
После всего рассказанного мелькнула мысль: уж не тогда ли впервые родилась расхожая ныне фраза: поздно пить боржоми.
E-mail: istclub@izvestia.ru
