Основные вопросы натурфилософии
Прежде чем принимать какие-то решения, призванные не допустить всемирных климатических изменений, желательно было бы определиться с тремя последовательными проблемами.
Во-первых, наблюдается ли сегодня вообще глобальное потепление как таковое. Тем, кто полагает, что потепление имеет место, и указывает, что старожилы такого не припомнят, возражают другие, с помощью картин и графиков демонстрируя, что никакого дождя (жары, засухи etc.) вовсе не было, а если что и было, то лишь небольшие колебания, которые всегда были, есть и будут. Возможность препарировать результаты метеонаблюдений есть как у сторонников теории потепления, так и у противников - технология построения графиков, рейтингов etc., показывающих все что угодно, давно отработана.
Во-вторых, даже если будет достигнуто общее согласие в том, что потепление имеет место (допустим, начнет жарить уже так, что графики, убедительно показывающие наступление глобального похолодания, не будут пользоваться спросом), встанет вопрос, точно ли это связано с деятельностью человека и может ли человек вообще повлиять на планетарные процессы. Доказать это в принципе невозможно, потому что мы не имеем опытной базы и не можем поставить эксперимент. То есть в принципе можем: достаточно разом взорвать все имеющиеся в мире ядерные заряды и посмотреть, приведет ли это к необратимым глобальным изменениям климата. Если приведет, способность человека эффективно влиять на процессы будет доказана, но даже если такое событие и случится, то вряд ли из соображений научного экспериментаторства.
А без вышеназванного решающего эксперимента мы располагаем лишь цепочкой правдоподобных рассуждений. Нам вроде бы известны случаи, когда неумеренная хозяйственная деятельность приводила к деградации ландшафта и даже смещению климатической зоны - бывшие леса обращались в пустыни. Рассуждая по аналогии, чем сильнее воздействие, тем сильнее могут быть последствия - вплоть до планетарных. Хозяйственное воздействие на природу все растет, и соломинка когда-то переломит хребет верблюду. "Не может дюжина червей бесконечно изгрызать одно и то же яблоко".
Тут следует то возражение, что post hoc не значит propter hoc (после этого не значит по причине этого), а также то, что, сколь бы ни возрастало хозяйственное воздействие, оно остается ничтожно малым перед планетарными силами, для которых род человеческий со всем своим хозяйством - не более чем тончайшая пленка бактериальной слизи, которую в случае чего планета стряхнет, сама того не заметив. При контрвозражении, что и малое воздействие может инициировать великие и необратимые процессы, выступив в роли спускового крючка, следует вопрос: "А где доказательства?". А при отсутствии опытной базы доказательств в самом деле нет. С другой стороны, когда они появятся, всем уже будет все равно.
Наконец, в-третьих, если согласие будет достигнуто как по признанию факта потепления, так и по признанию его антропогенной (хотя бы в смысле спускового крючка) природы, возникнет вопрос, возможно ли открутить это дело назад. Ломать и строить - процессы глубоко неравновесные. Отвлекаясь от климата, посмотрим на Афганистан, где в 1979 г. СССР произвел сильное возмущение - по истечении 30 лет уже и СССР давно нет, а теперь там завязли уже США, но построить что-либо путное все равно никому не удается. Неясно, почему с климатом будет лучше. Если, процесс по предположению, пошел, ни из чего не следует, что даже полное прекращение хозяйственной деятельности человека способно его остановить. Во всяком случае, возможность заднего хода нуждается в доказательствах.
Ответы на все эти три важнейших вопроса определяются не знанием, которого - по новизне, сложности и необъятности проблемы - ни у кого нет, но верой. Отчего и дискуссии насчет потепления отдают духом религиозных войн, где носители зеленой веры схватываются в бою с носителями веры ультралиберальной. Уже и этого хватило бы, чтобы отнестись к начинаниям климатического свойства - например, к Копенгагенской конференции ООН по изменению климата - с большим скепсисом. При воспоминании же фразы "Если бы геометрические теоремы противоречили частным интересам, из-за них велись бы войны" скепсис не может не возрастать. Когда вопрос о том, что же происходит на планете с климатом и какую роль в этом играет и может играть человек, сильно разделяет даже бесстрастных ученых, чуждых политиканства, интереса к бюджетам и оглядки на интересы своих экономик, то сколь же сильно он должен разделять тех, кому все это совсем не чуждо. Это тот случай, когда мужик будет креститься лишь после многократного грома.