Заперегрузка
Казус в Женеве, где преемница К. Райс Х. Клинтон вручила министру Лаврову символическую кнопку с надписью "peregruzka" вместо более подобающего по сюжету "perezagruzka", вызвал разные толкования. Вообще-то русский язык достаточно сложен. Мало того что в нем есть конфиксы, т.е. словообразовательная модель "приставка + суффикс", где оба компонента обязательно употребляются вместе. Например, "за - корень - ка". Кроме этого, на слово с конфиксом может еще дополнительно навешиваться приставка, что уже совсем тяжело для чужеземного понимания. Возможно, при подготовке подарка-сюрприза в Госдепе не нашлось носителя русского языка.
В конце концов история дипломатии знает и более интересные казусы. В 60-е гг., когда в Лондоне задумали устроить перезагрузку советско-британских отношений и растопить былые льды, глава Форин-офиса, вняв советам знатоков России, приветствовал своего советского коллегу А.А. Громыко радостным возгласом "Гей, Андрьюшка!" Вопреки ожиданиям знатоков Андрьюшка не впал в перезагрузку, а всего лишь удивился, но, впрочем, отношения особо и не ухудшились. Поэтому и в нынешнем случае искать какие-то изысканные намеки не стоит. Госдеп - такое же бюджетное учреждение, как и прочие.
Вопрос скорее в состоянии современного дипломатического языка, изобилующего избыточными метафорами, которые неизбежно порождают различные толкования. Тогда как прежде дипломаты изъяснялись с куда большей ясностью. Достаточно сравнить оглашенную вице-президентом США Байденом в феврале на Мюнхенской конференции "перезагрузку" с ее метафорическими значениями, которые всяк толкует по своему разумению, и старую формулу с тем же смыслом - "Жигимонт и мы, паны, хотим // Уже забыть вражду с Москвою. То // Король Батур с царем Иваном прались - // На души ж их пускай тот ляжет спор! // Ты ж новую вчинаешь династию, // И твоему величеству не нужно // Литигиум (раздор, ссору. - М. С.) тот старый пильновать". Дальше, конечно, необходима торговля об условиях, на которых литигиум окажется делом прошлого - ну, так на то и дипломатическая техника, чтобы торговаться.
Расцвет дипломатии старых времен в немалой степени был связан с удачным выбором международного языка переговоров и трактатов. Сперва им был латинский (мертвый язык с выверенной точностью значений и выражений - это вообще идеально), затем его сменил французский, о котором, когда и тот, в свою очередь, ушел в прошлое, дипломат-англичанин (sic!) с ностальгией писал: "Если точность - одно из важнейших качеств дипломатии, то надо сожалеть, что мы отбрасываем как средство переговоров один из самых точных языков, когда-либо изобретенных человеческим умом".
Воцарившийся ныне в дипломатии американский язык - это все, что угодно, но только не инструмент, "употребляющий слова с почти геометрической точностью". Он отличается выдающейся метафоричностью - куда ни глянь, всюду "решительная сила", "факел свободы" или что-нибудь еще в этом роде, а все официальные герои беспрестанно "наслаждаются" и "испытывают гордость" по поводу любых явлений природы и общественной жизни. Когда речь идет о национальном языке, претензии такого рода неуместны, когда о международном - что делать, когда так неудачно сложилось. Тем более что, жалуясь на выспренные образы, мы еще не пробовали испанский язык в его латиноамериканском варианте в качестве международного языка дипломатии - тогда бы мы и о решительной силе американского заскучали. Но, признавая status quo, необходимо делать поправку на особенности нынешнего языка и не ломать голову над американскими метафорами, когда есть старое доброе "detente".
