Композитор Алексей Рыбников: "Рок-опера - это протест против мюзикла" | Статьи

Спустя тридцать два года после премьеры в Театре им. Ленинского комсомола первой российской рок-оперы "Звезда и Смерть Хоакина Мурьеты" легендарный спектакль возвращается в новой версии. В 1970-е публика ломилась на молодых ленкомовских звезд - Александра Абдулова и Николая Караченцова. Теперь все по-иному. С 27 по 30 ноября рок-оперу будут играть в концертном зале "Мир". Главные роли в спектакле исполняют Светлана Светикова, известная по мюзиклам "Метро" и "Нотр Дам де Пари", и молодой певец Дмитрий Колдун - продукт "Фабрики звезд". О том, можно ли дважды войти в одну реку, корреспонденту "Известий" рассказывает композитор рок-оперы Алексей Рыбников.

вопрос: В западном театре есть понятие revival - возобновление. В данном случае этот термин применим?

ответ: Нет, это совершенно новая постановка. На то, что было написано тридцать два года назад, я смотрю с некоторой ностальгией. Просто мне хотелось, чтобы произведение, которое было написано тогда, существовало.

в: Меньше полугода назад состоялась премьера вашей Шестой симфонии, которой дирижировал маэстро Валерий Гергиев. А через несколько дней пройдет премьера спектакля, в котором будут работать певцы из "Фабрики звезд". Дистанция огромного размера, вы не находите?

о: Я не вижу такого уж серьезного противоречия между Шестой симфонией и "Звездой и Смертью...". "Фабрику звезд" многие считают дурновкусием, но я с этим не соглашусь. Колдун меня потряс как вокалом, так и драматическими способностями. Когда я начал запись и репетиции, я вдруг понял, какую огромную и даже роковую роль играет в жизни людей продюсер. Сейчас, насколько я понимаю, они освободились от власти продюсеров, пытаются делать первые шаги самостоятельно.

в: Как вообще появилась идея проекта, кто его инициировал?

о: Идея Московской государственной творческой мастерской, которая существует уже несколько лет. У нас сейчас идут "Буратино", "Красная Шапочка" - детские мюзиклы. Однажды я зашел на сайт поклонников "Звезды и Смерти..." и увидел, что многие хотят снова увидеть этот спектакль. Люди в интернете обсуждают, кто как поет на диске, обсуждают фильм, многие вспоминают ленкомовский спектакль, который шел 18 лет. "Звезду и Смерть..." и сейчас ставят в разных городах России. Я подумал: а почему бы и нет? Тем более что это именно рок-опера, а не мюзикл.

в: Вы думаете, протестная эстетика рок-культуры сегодня актуальна?

о: Да, сегодня это тоже можно воспринять как протест. Например, против мюзикла, который гораздо ближе к оперетте, а значит, и к классической опере. Рок-вокал и рок культура - это стихия звучания гитар, тяжелый ритм, особая манера пения.

в: На какую аудиторию вы рассчитываете?

о: На разную. По содержанию это острейшая драма, даже трагедия, мистика, кровь, любовь, экшн. Мы ставим битвы и драки реалистично, как в кино. Но там есть и глубинная философия, евангельский подтекст.

в: У вас не возникает ностальгии по Абдулову, Караченцову?

о: Когда второй раз входишь в одну и ту же реку, возникает раздвоение сознания. Время спрессовалось. Тогда власть была против спектакля. Мы делали его подпольно. Марк Захаров, наверное, не мог поверить, что его драматическая труппа может взять и полноценно спеть рок-оперу. Это же редчайший жанр, к тому времени на Западе были только Jesus Christ Superstar и Tommy. И вот мы в "Ленкоме" начали репетировать. Я помню, как в репетиционный зал с любопытством заглядывали знаменитые ленкомовские "старики", посмеиваясь: интересно, чего у этой молодежи получится. В моей музыке сложные переменные размеры, от которых и теперь музыканты стонут, что тут говорить о драматических актерах и о группе "Аракс", в которой тогда никто и нот-то не знал. Я начинал им петь, и они играли практически со слуха. Таким способом мы отрепетировали и показали Захарову. На показе все развалилось. А Захаров тем не менее увидел в этом что-то такое, что нужно играть на большой сцене. Сделали подбор декораций, прикрылись портретом Пабло Неруды и начали пробиваться. Спектакль заваливало бесконечное количество комиссий. Казалось, все безнадежно. Но на одиннадцатый или двенадцатый раз нам сказали: "Сыграйте". Мы сыграли в конце сезона, в июне и разошлись в летние отпуска. За лето молва начала множиться, и уже осенью это был самый популярный спектакль.

Тридцать лет спустя все происходит в такой же нервотрепке. Если раньше давили политически, то теперь давят коммерчески. Социальной рекламы не дают, выставляют непомерные счета. У нас нет своего помещения, нет света, звука. Чтобы все сделать на достойном уровне, нужны дикие расходы. А тут еще и кризис, спонсоры отпали.

в: Вы изначально решили, что в этой постановке должны играть актеры с хорошим вокалом?

о: Я думал пойти по ленкомовскому пути, позвать актеров, сделать скромное звучание, восстановить спектакль в прежнем виде. Но когда записалась рок-группа Четвергова, когда записался Колдун, стало ясно, что выходит другой формат. Это уже перестало быть рок-оперой для драматических актеров. И звук гораздо серьезнее: будет достаточно громко, но комфортно. Проект начал расти и сам собой управлять.

В наши дни нет массового увлечения роком, он достиг своей вершины в 70-х. Сейчас бы мне и в голову не пришло писать рок-оперу. Сегодня все музыкальные стили устоялись, и каждый из них имеет свое обозначение. Мне это не очень нравится, потому что хочется делать нечто новое, то, что не будет укладываться в рамки.

в: Например, как ваша Шестая симфония, которая была исполнена в рамках Фестиваля симфонических оркестров мира. Как у вас складывались отношения с Гергиевым?

о: Меня очень пугали вначале тем, что Гергиев человек непредсказуемый, стихийный, живущий в невероятном ритме, проживающий десять или пятнадцать жизней. Это диктует нестандартный подход и к общению с людьми, и к стилю работы. Организаторы фестиваля предложили идею собрать сборный оркестр России, которым дирижировал бы Гергиев, они также хотели, чтобы было написано новое произведение. Я долго не верил, что это произойдет. Когда же выяснилось, что это правда, оставалось несколько месяцев до концерта. Я начал работать днем и ночью. Дальше мы репетировали. Приехал Гергиев. Репетиций было не так много, ему каким-то чудесным образом много репетиций не надо. То, что он выдал на концерте, было необыкновенно. Я увидел, что пот льется ручьями на партитуру...

в: Какова судьба "Оперного дома", который вы начинали вместе с Григорием Гориным и Марком Захаровым?

о: Сейчас идет подготовка к концертному исполнению "Оперного дома" с дирижером Владимиром Федосеевым. Я называю это "Драматические сцены для солистов хора и оркестра в стиле позднего романтизма". Хотя по жанру - это опера, которая посвящена истории жизни композитора XVIII века Максима Березовского. Начиналось действительно с "Ленкома", с Григория Горина, который работал над текстом, но, увы, ушел из жизни, успев набросать лишь синопсис. Под этот синопсис я написал тексты на латыни, взял некоторые тексты Микеланджело. Специально на этот сюжет написал поэму Андрей Вознесенский, а Марк Захаров даже сочинил пьесу в прозе. Оттуда тоже, я думаю, будут многие тексты звучать. Кроме того, у Нестора Кукольника, писателя начала XIX века, есть повесть, посвященная Максиму Березовскому. Поэтому, я думаю, это будет сложное либретто.