Кого бережет милиция?

В свое время Маяковский ответил на этот вопрос категорично, однозначно и оптимистично: "Моя милиция меня бережет". Впоследствии нашим людям не раз приходилось задаваться этим же вопросом - и всякий раз жизнь предлагала варианты ответов, в которых оптимизму поэта далеко не всегда находилось место.

Совершенно по-новому вопрос был поставлен на страницах "Известий" 18 декабря 1968 года в морально-нравственном очерке Эллы Максимовой "Упал на улице". Ему был предпослан эпиграф — тезис из Постановления ЦК КПСС и Совета Министров СССР: "Действия милиции при всей их строгости и решительности всегда должны быть справедливыми и понятными широким массам трудящихся". "Понятными" — это понятно, а как подступиться к справедливости? Ситуация в очерке описывалась экстремальная. Пожилого человека, уважаемого и заслуженного, ветерана войны, милиция подобрала на улице. В невменяемом состоянии он был доставлен в отделение и там скончался от сердечного приступа. Экспертиза показала сильную степень опьянения (тому было свое объяснение), но человек умер не от передозировки алкоголя. Ему вовремя не вызвали "скорую помощь", милиционеры проявили медицинскую безграмотность.

По следам ЧП журналистка провела кропотливое расследование, встретилась с высокими чинами в Минздраве и МВД, поставив вопрос о совершенстве инструкций, регламентирующих действия милиции в подобных ситуациях. "Обсудим главную мысль, — делилась она раздумьями с ними и — со страниц газеты — с читателями, — о регламентации службы, исходя из посылки: чем больше случаев охватывает инструкция, тем лучше, чем меньше зависит она от характеров исполнителей, тем лучше".

Статья вызвала "девятый вал" читательских писем. Через полтора месяца в обзоре писем "Милиция и мы" Э. Максимова писала: "Читатели ссылаются на завет Суворова: "Каждый воин должен понимать свой маневр". А еще на Петра I: "Не держись устава яко слепой стенки. В уставе правила написаны, а случаев и времен нет". Правильно: без "случаев и времен" устав слеп. "Случаи и времена" должны войти в инструкции, а "свой маневр" ... в условиях службы — отнюдь не своеволие, а наилучший вариант выполнения инструкции, в которой собраны лучшие варианты".

"Ну и как: вошли "случаи и времена" в инструкцию?" — задаю я вопрос из сегодняшнего дня. И получаю ответ от... Эллы Максимовой, с которой мы нынче сидим в одном известинском кабинете:

— На днях на станции метро "Пушкинская" на полу сидит человек в невменяемом состоянии — ему плохо. Рядом — молодой, интеллигентного вида сержант милиции. Подошла, предложила лекарство. И слышу в ответ: "Как бы не навредить. Мы же с вами не знаем причину недомогания. Я уже вызвал "скорую". Не знаю, каковы современные инструкции на сей счет, но с человеколюбием у этого сержанта все в порядке...

Вот и панацея: инструкция, в которой заключена готовность помочь пострадавшему, соединяет служебный и человеческий долг. Но и от "характера исполнителя" (смотри выше) кое-что зависит.

Об одном таком "исполнителе" рассказывалось на страницах "Известий" в декабре 1968 года. Знаменитый артист театра и кино Михаил Жаров снялся в своей 79-й роли. Это была роль сельского милиционера Федора Анискина в телесериале "Деревенский детектив", ставшем невероятно популярным. Образ мудрого, лукавого и доброго человека, подсмотренный в жизни, привел тогда в милицию немало хороших "исполнителей". Они и сейчас встречаются в нашей жизни. Было бы их побольше, тогда, глядишь, и "оборотни в погонах" переведутся. Мечтать не вредно...