Актер Венсан Кассель: "Лучшие шутки - о страшных вещах" | Статьи

Венсан Кассель приехал в Москву для презентации малобюджетного фильма ужасов "Шайтан", поставленного горсткой молодых французских кинолюбителей. Кассель не только сыграл в этом фильме сумасшедшего деревенского сторожа, который приносит в жертву только что родившемуся Антихристу компанию городских лоботрясов, но и выступил в качестве продюсера. О кино, религии и политике с Венсаном Касселем побеседовал корреспондент "Известий" Игорь Потапов.

известия: Мы привыкли, что фильмы ужасов, где маньяк уничтожает группу подростков, снимают в США. Можно ли сказать, что "Шайтан" нетипичен для французского кино?

Венсан Кассель: Я думаю, неправильно считать наш фильм простым ужастиком. Это больше черная комедия, а кроме того, это фильм-провокация. Если люди придут в кинозал только для того, чтобы быть напуганными, они с удивлением обнаружат, что фильм скорее веселит, чем пугает.

известия: Ваш герой в "Шайтане" поклоняется дьяволу. Вы вообще-то религиозный человек?

Кассель: Нет, я совсем не религиозен, так меня воспитали. Мой отец протестант, моя мать всегда разрывалась между своими родителями, отцом-евреем и крайне религиозной матерью-христианкой. Моя бабушка с Корсики, у них там в горах все очень традиционно женщины ходят только в черном и все такое. А я вырос в Париже, который на моих глазах становился мусульманским городом, и научился смотреть на любую религию как на полезную метафору, которая помогает что-то понять насчет человеческой природы. Но верующим я так и не стал. Может быть, дело еще и в том, что меня отдали в католическую школу с очень строгими правилами, а это лучший способ вылечить от интереса к религии.

Мы в этом фильме смеемся над тем, что страшно, и смеемся над теми, кто проповедует веру как средство от страха: "Лучше верьте в Аллаха, и все будет в порядке". Там есть игра слов, связанная с разницей между выражением "практикующий мусульманин" и "практически мусульманин". Я таких "практически мусульман" вижу очень часто, и много раз мои споры о религии с молодыми парижанами арабского происхождения заканчивались тем, что я говорил: "Ну и что ты мне доказываешь? Ты тут сидишь и пьешь водку с тоником, какой ты после этого правоверный!.." Вообще лучшие шутки о страшных вещах. После одиннадцатого сентября, после смерти принцессы Дианы проходило немного времени, и люди начинали рассказывать анекдоты об этом. Мне кажется, это здоровый способ пережить стресс. То же самое и в кино лучше показать насилие на экране, чем увидеть его на улице.

известия: В этом году вы лицо Каннского фестиваля.

Кассель: "Лицо" это неправильное выражение. Я скорее церемониймейстер фестиваля, его ЭмСи (master of ceremonies. "Известия"). Можете звать меня "ЭмСи Канн"! Да, я согласился делать это, потому что мне было интересно. Как правило, на такую работу приглашают женщин, да и вообще это гламурная должность. На самом деле ничего сногсшибательного в этом нет, я просто открываю фестиваль и закрываю его. Все расписано в протоколе. Другое дело, что церемония открытия Канна стоит на втором месте в списке самых популярных телевизионных трансляций. Это событие собираются смотреть что-то около восьмидесяти миллионов человек. Мне надо написать короткую речь на три минуты, но я отдаю себе отчет, что эту речь услышат восемьдесят миллионов. И что бы мне такого сказать?..

Не стоит, наверное, выступать с политическим манифестом. Но надо все же упомянуть о том, что произошло в стране за последний год, обо всех этих беспорядках. С точки зрения иностранца, ситуация выглядит так, будто во Франции война. Знакомые звонят из Америки и выражают сочувствие: "Ах, нам так жаль..." На самом деле во Франции нет войны! Хотя в каком-то смысле страна и поделена надвое.

известия: Что вы сами думаете об этих волнениях? Вы же когда-то снимались в фильмах, рассказывающих о социальных проблемах...

Кассель: Да, конечно, фильм "Ненависть" мы с Матье Кассовитцем сделали десять лет назад, и уже тогда я знал, что однажды молодежь из бедных предместий придет в центр Парижа и будет там жечь машины. Так и произошло, и так будет происходить снова, и, возможно, в следующий раз все будет еще хуже. Что же касается студенческих беспорядков, то эта проблема с законом о первом трудовом контракте искусственно раздута профсоюзами, а большинство молодых ребят выходят на улицы просто потому, что им хочется побузить. Примут закон или нет, желание буянить не исчезнет.

известия: Что вы ожидаете от Каннского фестиваля в этом году?

Кассель: Мне очень жаль, но я ничего особенного не ожидаю. Не хочу быть циничным, но для меня Канн это прежде всего гламурное мероприятие. А во вторую очередь огромный кинорынок. Я езжу на Каннский фестиваль продать фильм, пообщаться с иностранными журналистами и т.д. Я езжу туда работать, и часть работы притворяться, будто весь этот блеск и великолепие мне нравятся.

известия: Вы не задумываетесь, какие роли будете играть в старости?

Кассель: Я мечтаю, что в старости уже не буду актером.

Мне нравится играть до тех пор, пока меня к этому не принуждают. Если надо это делать, чтобы заработать на жизнь, радости нет. И это видно на экране.

известия: Вы сами выросли в актерской семье. А что если ваша дочь захочет стать актрисой?

Кассель: Быть актером непросто. Если вы востребованы и у вас есть работа, все отлично с вас сдувают пылинки, вы ездите в Россию представлять свои фильмы и т.д. Но если работы нет, непонятно, что делать. Ведь актер не умеет ничего, кроме лицедейства. Поэтому я буду всеми силами противиться тому, чтобы моя дочь стала актрисой. Как, между прочим, мой отец был против, чтобы актером стал я. Но если я увижу, что ее желание играть идет из самого сердца, я ей помогу.