Дружила, веселилась, любила , тусовалась

В Инженерном корпусе Третьяковской галереи открыта выставка Марии Воробьевой-Стебельской, известной под псевдонимом Маревна. Впервые в России показаны работы русской художницы, всю жизнь прожившей в эмиграции.
Псевдоним ей придумал Горький ("Царевна-Маревна") - они вместе тусовались на Капри. В 1912 году она переехала в Париж, где попала в интернациональную колонию художников, известную как "Улей" - дом на Монпарнасе, где художники жили и работали. Ее друзья - это Сутин, Эренбург, Волошин, Модильяни, Пикассо, Макс Жакоб, Цадкин и, конечно, Диего Ривера, с которым она прожила шесть лет, от которого родила дочь и который бросил ее, уехав в Мексику, поближе к Фриде Кало и, позже, к Троцкому. В 1948 году Маревна переехала в Англию и умерла в Лондоне в 1984-м - в возрасте 92 лет.

Если честно, жизнь Маревны намного интересней ее искусства. К открытию выставки издали том ее мемуаров - потрясающих рассказов о Париже, об эмиграции, о богемной жизни, о людях (у Эренбурга вечно пиджак был обсыпан перхотью), о любви (страстный и драматичный роман с Риверой описан абсолютно в духе Ги де Мопассана), об искусстве. Масса замечательных деталей. Вот про знаменитое кафе "Ротонда" - место встречи художественной богемы Монпарнаса: "Сюда заглядывал угрюмый Троцкий, чтобы сыграть партию в шахматы с не менее угрюмым Кандинским, художником-абстракционистом. Эти две мрачные личности - темные волосы, бородка клинышком и мефистофелевский профиль - всех настораживали. Мы считали их полицейскими агентами, но Эренбург успокоил нас, объяснив, кто есть кто".

У нее была куча друзей и приятелей, которые обхаживали ее и помогали ей. Маревна - настоящая дочь "Улья". Дружила почти со всеми, но по-настоящему любила только тех, кто - как и она сама - жил тяжело и мучительно. Маревна росла в Тбилиси с отцом (мать их бросила почти сразу после рождения дочери), жила в чужих семьях. Страдала: "Жена хозяина квартиры, которую я должна была называть тетей, была вспыльчивой и скандальной женщиной. Она никогда не била меня, как она била своих детей, но могла швырнуть в меня ножницы, тарелку, утюг...". Потом, уже в Париже, жила в нищете (как, впрочем, и все - Ривера, к примеру, ходил в рваных носках). И в каждом новом знакомом искала товарища по несчастью и соратника в борьбе за выживание. Про Сутина сразу пишет, что тот родился в "нищей деревушке" и что "годы недоедания, болезней и плохого обращения сделали его нервным, ранимым, робким...". Потому и считала его самым близким другом.

Вообще вся ее жизнь - это история отношений. Страсть к Ривере, ревность к его первой, брошенной жене, ревность Риверы к ней (страстный мексиканец был уверен, что Маревна была близка чуть ли не со всеми общими знакомыми) и так далее. Так вот почти всю жизнь Маревна занималась этой самой жизнью - дружила, веселилась, любила, тусовалась, зарабатывала, ухаживала за Риверой, воспитывала дочь. Упоительная, бурная, полноценная жизнь, в которой на занятие искусством оставалось немного времени и сил: "Диего хотел, чтобы я работала, но когда я просила у него что-нибудь для работы - чего мне не хватало - он забывал, откладывал или оказывалось, что у него тоже все как раз кончилось. Когда мне удавалось купить себе хорошую кисточку или новую палитру, он тут же начинал выпрашивать ее у меня на время - "Я буду думать о тебе, когда возьму ее в руки". А у меня не хватало духу упрекнуть его в эгоизме и бессердечности". Это слова любящего, преданного человека, но не слова художника.

И получилось ее искусство таким вот дилетантским - эклектичным, вторичным и странным. Чуть-чуть пуантилизма, чуть-чуть кубизма, что-то от Модильяни, что-то от Сутина, что-то от Тамары Лемпицкой (классика ар деко) и немного от позднего Юрия Анненкова. Ни то ни се. Красиво, мило, но как-то непонятно зачем.

Сама же выставка - еще непонятней. Представленные на ней работы (почти все из частных московских собраний) относятся, за исключением двух, к 40-60-м годам. То есть такая подмена, чтобы не сказать обман: Маревна вообще-то художница начала века, но мы вам показываем работы середины века. Впрочем, так всегда в Третьяковской галерее, которая ни одну свою выставку не может сделать толково и солидно.