Дом фотографии блюмкнулся

В Московском Доме фотографии открылась выставка "Дитер Блюм. Тело и вдохновение". Десятки огромных цветных и черно-белых снимков, в большом количестве - женские и мужские ню, в основном балетные, сфотографированные с чисто немецкой экстатичностью.

После каждого Большого Стиля наступает маньеризм. Место сдержанных экспериментов занимает необузданная фантазия. Место классических форм и ракурсов - искаженные виды. Всего становится много. Такое пресыщение, читай - деградация.

Короче говоря, синюшная выставка. Дитер Блюм прикрывается именем Мэпплторпа - великого фотографа, открывшего красоту мужского обнаженного тела со всей его фактурностью. Выставку Мэпплторпа мы вскоре увидим в Эрмитаже. Пока же приходится довольствоваться Блюмом.

Это не то же самое. В отличие от Мэпплторпа, Блюм не знает меры. У него не красота, а красивость, не фактурность, а какие-то чудовищные, ничем не объяснимые выпуклости. Блюм показывает не тело, а то, что с ним можно делать: выгнуть-вогнуть, осветить-затемнить, поставить в какие-то странные позы, чтобы руки-ноги торчали в разные стороны, приделать к ногам какую-то кишку для пущей выразительности. Получаются такие монстры, пошлые, вульгарные, отвратительные, вроде как гламурные, но нет - скорее банальные, словно отснятые провинциальным фотографом, насмотревшимся столичных гламурных журналов.

Если балет, то танцор обязательно должен лететь в прыжке. Если обнаженные, то черная ткань обязательно должна оттенить белизну тела. Еще можно сфотографировать афронемца с почему-то беременной германкой почему-то под водой. Еще - растянувшуюся полуобнаженную девушку, над которой подпрыгивает также обнаженный мужчина в дракуловском плаще. Еще - двое обнаженных, юноша держит девушку вверх ногами. Другая пара - он подбрасывает ее в небо, контражуром на фоне заходящего солнца - его та самая фактура. Еще... впрочем, хватит. Все это называется не вдохновением, а самоупоением. Дитер Блюм - это такой Валерий Леонтьев от фотографии: экстатика и буйство его снимков должны понравиться экзальтированным дамам, но едва ли кому-то еще.

Для чего Дом фотографии, сильно измотанный только что завершившейся Фотобиеннале (и издавший наконец ее каталог), сделал эту выставку, не ясно. Хочется по-стариковски поворчать: ведь эти залы видели Хельмута Ньютона, Араки, других великих западных фотографов (также, кстати, работающих с ню, пусть в основном женскими), а теперь вот на этих святых стенах висит какой-то Блюм.