Михаил ТАРАТУТА: "Американцы намного добрее, чем русские"

Михаил ТАРАТУТА, бессменный ведущий известной программы "Америка с Михаилом Таратутой", решил ненадолго оторваться от телевизионной жизни и с головой погрузился в сочинительство. В результате в издательстве "Центрполиграф" вышла его первая, но, как он обещает, не последняя книга "Америка с Михаилом Таратутой". С Михаилом ТАРАТУТОЙ встретилась корреспондент "Известий" Анна КОВАЛЕВА. - Что вас побудило порвать с телевидением и начать писать? - Причин много, но одна из основных - то, что у нас ничего не знают об Америке, но при этом постоянно сылаются на эту страну. Приводят бог весть какие данные, бог знает что о ней рассказывают, то борятся с ней и ее влиянием на жизнь общества, то возводят в ранг идолов и кумиров. Причем это делают как ее оппоненты, так и поклонники. И мне кажется, что если уж мы так не можем жить без Америки, надо о ней хоть что-то знать и чуть-чуть ее понимать. Я уверен, что нам с этой страной надо не бороться, а сосуществовать, тем более что мы не просто две разные культуры, но две разные цивилизации. Собственно, рассказ о настоящей Америке, а не о том, что нам ею кажется, и есть главная тема моей книги. Тем же я занимался и в процессе создания моей программы на телевидении. Коротко говоря, я пытаюсь переводить язык чужой культуры в известный нам понятийный ряд, своего рода Америка по-русски. - Каким образом? - Я долго жил в Штатах, скромно говоря, неплохо ее изучил и при этом знаю - тоже довольно неплохо - нашу культуру. Поэтому, на мой взгляд, я могу рассказывать о чужом через понятное. Но есть и другая причина, почему я начал писать эту книгу. Создавая новое российское общество, мы во многом копировали американские модели, но очень механистично, без учета всех взаимосвязей этих моделей. Мы брали рыночные институты, пытались их приспособить к нашей почве, но получили совсем не то, чем живет нормальная капиталистическая страна. То, что сделали у нас, все эти "выживает умнейший, выживает сильнейший, а слабые вымирают в процессе естественного эволюционного отбора", больше напоминает эпоху Теодора Драйзера. И не имеет никакого отношения к тому, что сейчас на самом деле происходит в Америке и в любом капиталистическом государстве. Для того, чтобы у нас все хорошо получалось надо представлять, что мы копируем, брать не какие-то отдельные узлы, а видеть всю картину в целом. - Вам не кажется, что телевизионный эфир - более действенное средство, нежели книга? - Я бы так не сказал. Человек в процессе просмотра телевизионной программы усваивает процентов тридцать информации. Совсем другое дело, когда в руках книга, к которой вы можете возвращаться снова и снова, спокойно обдумывая прочитанное. - Но ваша книга содержит максимум полезной информации не только об Америке, но и о вашей семье, друзьях, недругах и истории жизни в Америке. Эти темы вы для большей читаемости прибавили или они тоже нужны для понимания Америки? - Во-первых, это давно известный прием: личные линии в подобных изданиях снимают академизм изложения. А во-вторых, мой опыт может оказаться полезным и для других: как жить в условиях чужой страны, надо ли отправлять детей учиться за границу или нет и что из этого может получиться, как выстраивать отношения... - Как на вас повлияла жизнь в Америке? - В чем-то она законсервировала мои представления о России и людях в ней. Я вернулся в страну, где отношения между людьми приобрели резко прагматичный оттенок. С тех пор, как я вернулся, прошло уже несколько лет и только сейчас я перестаю воспринимать некоторые вещи как личное. Американцы же научили меня многому. Например, не опаздывать. Я научился понимать, что не имею права распоряжаться чужим временем. Опаздывать - все равно, что угнать машину. Вообще когда живешь в чужой стране, во многом наследуешь ее образ жизни, до мелочей. И я научился быть добрым. Американцы намного добрее, чем русские. - Вы почувствовали разницу между работой перед камерой и перед компьютером? - Пришлось переучиваться писать. Хороший телевизионный язык лаконичен. Образы, метафоры, сравнения на телевидении совершенно лишняя вещь. Их появление портит программу, так как видеоряд возмещает многое, если не все. Но книгу таким языком не напишешь. Честно говоря, я сейчас начал писать вторую книгу и у меня появилось ощущение, что по-настоящему я расписался только сейчас. - Может быть, нам сразу дождаться появления второй книги? - Вот уж не знаю... Но надеюсь, что и в первой найдется немало интересного.