Клиника им. И. Шаповалова

Действие первое. Дневное, малоинтересное, но значительное. Действующие лица: курьеры, невнятные люди, тинейджеры, помощники режиссера. Огромные окна, собственно, все стены - сплошные окна: воздух, свет и жуткий холод обеспечены на все сто. 24 стационарные камеры развешаны по всем зонам, на которые разделено пространство, где нет ни одной стены, кроме внешних. Стойка с грязными чашками символизирует столовую. Нагромождение компьютеров, микрофонов и гигантских колонок - собственно студию. Белые диваны и красные кресла, расставленные по свободным углам, - гостиные. Двое молодых людей влекут юную деву лет этак четырнадцати к одной из камер в одной из гостиных. Дева беспомощно озирается. "Здравствуйте, я - камера. Смотрите на меня. Я буду с вами разговаривать". Дева шарахается, затравленно смотрит в камеру и, кажется, проклинает тот момент, когда ей пришло в голову написать письмо с песней для "Тату". "О чем ваша песня?" - устало интересуется "камера". "О любви". - "А что такое любовь?" - "Ну, это такое светлое чувство..." Аппаратура светлого чувства не выдерживает, издает громкое хрюканье, переходящее в ультразвук и вылетевшие контакты. С новой девой - не менее юной, но более уверенной в себе, "камера" затевает другую беседу. "Вам нравится "Тату"?" - "Очень, я от них умираю". - "А вы хотели бы, чтобы девочки из "Тату" стали президентами России?" - "Да ни за что". - "Но почему?" - "Они такие несерьезные". - "Ну тогда читайте ваши стихи", - вздыхает "камера": стихов за день приходится выслушать от ста и выше. Беседы с поклонниками поэтического слова и группы "Тату" - это одна из частей, которая будет чередоваться с эпизодами с участием "Тату". Действие второе, вечернее, увлекательное. Действующие лица - разнообразные. "Тату" и Шаповалов на съемках появляются ближе к семи. Вместе с ними подтягиваются и прочие интересные персонажи: юные исполнители, бойфренды девушек, Эдуард Лимонов и ему подобные, политические обозреватели разных газет, беседующие с девочками о кофточках. Режиссер Манский появляется на площадке и падает в кресло. Девушки и Шаповалов немедленно закуривают. "Ой, - восхищается одна из девушек, - смотрите, по "Дискавери" тигров показывают". "Вот смотрю я на тигров, - моментально отзывается Манский, - и душой отдыхаю". "От нас? - игриво улыбается Юля и покачивает ногой. - Да вы вообще за последнее время осунулись, похудели..." "А еще я седеть начал", - говорит Манский, встает и уходит. Камеры работают. Работа с реальностью, обещанная Манским, в полном разгаре. "Ты куда, на третий? Подожди, мне в туалет туда надо", - судорожно вскрикивает Лена и бежит вслед за ним. Юля растворяется в недрах студии. Шаповалов продолжает сидеть как сидел. Молча. Не меняя позы. Глядя в одну точку. Практически не мигая. Единственное, что в нем осталось живого, - мобильник, прижатый к щеке и периодически вспыхивающий красным светом. Так проходит минут двадцать. Лена возвращается. Рядом с ней возникает некто из "Плейбоя", издающий невнятное "бу-бу-бу". "Да ни за что!" - гневно восклицает Лена. "Бу-бу?" - "Мне это не нравится". - "Бу-бу-бу-бу-бу". - "Может быть, я ошибаюсь, но я не считаю это искусством. Да, картины - красиво, а фото пошлые". -"Бу-бу-бу-бу". - "Ва-а-ань, а, Ва-а-ань, а чего он ко мне пристает, я сказала, что не буду сниматься голой, а он не отстает. Как мне ему объяснить?" Шаповалов медленно возвращает взгляд из несуществующей точки пространства, озирает реальность и вяло произносит: "А что ты хочешь ему объяснить?" - "Что я - другой человек". - "Ну так и скажи". "Бу-бу-бу" от "Плейбоя" становится напористей. "Да не буду я!" - кричит Лена, в очередной раз отодвигаясь от корпулентного представителя глянцевых медиа. На секунду из ниоткуда появляется Юля, слушает последнее "бу" и добавляет: "А чужие тела под свои лица подставлять и вовсе противно!" После чего снова исчезает. Шаповалов задумывается, а потом произносит: "А че ты? Это же в концепции? И вообще, чего ты себя ограничиваешь? Так вот все и начинается. Сначала нельзя снимать в зимней одежде, потом в толстых штанах, потом вообще ничего нельзя. Лена, ты зачем людей ограничиваешь?" Дискуссия на тему "Нет, я никого не ограничиваю, только себя" - "а зачем ты себя ограничиваешь, нет, ты объясни" вызывает некое подобие оживления у Шаповалова и вяло тянется еще минут тридцать. Представитель "Плейбоя" ошарашенно забивается в угол. Кажется, ни у кого из участников нет сил ни продолжать эту странную беседу, ни прекратить ее. На счастье, появляется некто и сообщает, что слова прибыли. Шаповалов и его команда наконец-то приступают к тому, из-за чего приехали, - к записи альбома. Камеры продолжают работать. Действие третье. Волнительное и озадачивающее. Действующие лица: Лена и Юля, Шаповалов, звукооператоры. Остальных, за исключением своего бойфренда, Юля пытается выгнать из студии. Остальные рассасываются по наиболее темным углам. Священный акт - рождение на свет нового альбома, который снова должен покорить мир, - выглядит ненамного энергичней, чем предыдущий поток жизни. В течение последующих трех, четырех и далее часов (как объявляют развешанные плакаты, "Ночь работе не помеха" и "В страду рабочую пашут и ночью") здесь идет запись новой песни - не от поклонников, курение, болтовня, падание в кресла, возвращение к микрофонам, работа над текстом, над звуком, иногда над голосами, визг, когда в наушники подается слишком сильный звук, ругань, когда что-то не получается, а на сторонний взгляд здесь пока вообще мало что получается. В общем, снова поток жизни. Говорят, что так происходит примерно каждый день. Но здесь никто не скажет: "Стоп, снято!" Не тот случай. Фиксация реальной реальности - процесс увлекательный и затягивающий. Тут в отличие от художественной результат мало кого интересует. Хотя попытаться оценить его можно. Сегодня. На телеканале СТС.