Усталость реформ

Наконец в Кремле решили: очередное ежегодное Послание президента Федеральному собранию будет оглашено в мае. Прошлогоднее было 18 апреля. Нынешнее должно стать показательным: оно - последнее перед выборами, в нем нужно обозначить тактические и среднесрочные задачи, контуры предвыборной платформы власти. Но еще недавно кремлевские источники называли не май, а начало апреля как дату выступления Путина. И даже называли примерную продолжительность чтения текста - до 50 минут. Очевидно, проблемы с отсрочкой возникли не в связи с длиной текста. А в связи с его содержанием. График повторяемости Высокопоставленный кремлевский источник с сожалением признавал: послание - это подведение неких итогов, а по части итогов есть чувство, что "проблемы повторяются". В Кремле, говорят, даже составили график "повторяемости". Смотрят на него и думают, как сообщить об этом народу. Есть, разумеется, неприятный парадокс в том, что президенту в своем послании приходится подводить во многом итоги работы правительства. "В этом и есть часть проблемы", - объясняет кремлевский источник причину трудностей с формированием, как модно выражаться, контента послания, - "хотелось бы, чтобы правительство было более деятельным". Кремлевские чиновники признают: какие-то предложения по посланию правительство представило. Но сразу появились вопросы по поводу ценности представленного. "Если это вообще можно считать предложениями, - почти с раздражением говорят кураторы "сакраментального" текста. - Но мы, конечно, в дело все подшиваем". Потом, уже серьезно, добавляют: предложения Белого дома весьма часто бывают вполне грамотными, дело в том, что "выполнять не очень получается". Российские реформы пробуксовывают. Как будто эти реформы устали. Или устали главные реформаторы? Все три года, что Владимир Путин находится на посту президента, тезис о стабилизации жизни и власти, наведении порядка был едва ли не основным, которым "побивалось" все накопившееся в элите и обществе раздражение предшествующим правителем - Ельциным. Тот заставил - неизящно, но уж как мог - расстаться со многими укладами, иллюзиями и надеждами. Предложив взамен абстрактные для постимперского российского человека свободы - совести, слова, дела (предпринимательства). Явно мало для привыкших строиться в колонны и воодушевленно повиноваться воле вождя масс. Путин был контрастно силен в конкретике и простоте мысли. Зарплаты - платить вовремя и постепенно повышать. Налоги - снижать. Аппарат - дебюрократизировать, поощрять малый бизнес (чтоб все - "через одно окно", а не путем многострадальных согласований). Пенсии - индексировать. Террористов - мочить. Главное, он успокоил общество. Говоря тихим голосом о понятных вещах. Он успокоил страну. Издерганная было за 10 лет бури и натиска, страна за 3 года пришла в себя. Общество уже почти готово сформировать запрос на будущее. Не на революцию, а на спокойное, осмысленное движение вперед. И не настолько, чтобы резонировать с лозунгом оппозиции, отважься та на политический вопль "Власть бездействует!" Слава богу - пока не отваживается. Отдельное спасибо - Геннадию Андреевичу Зюганову, главному могильщику коммунизма как самостоятельного политического течения, соучастнику стабилизации. Коррозия фундамента И все же весенняя ситуация с массовой отправкой в Кремль пенсионерами 30-рублевых надбавок к пенсиями - в знак протеста против такой индексации-профанации - прозвучала как первый тревожный "звонок". Второй - недавно прошедшие по стране забастовки бюджетников. Третий - бурление, переходящее в кипение в котле, на крышке которого три буквы - ЖКХ. Впервые за 3 года забастовки бюджетников проходили столь массово и освещались столь широко. Сам Путин после уже продолжительного перерыва должен был лично принимать участие в решении проблемы роста задолженности по зарплатам бюджетникам. На разных этажах общества - от работников бюджетной сферы до магнатов, от губернаторов до чиновников администрации президента - как бы пал внутренний запрет на выражение некоторого неудовлетворения и пожелания лучшего. "Институциональные решения не приняты", - говорит бывший чиновник, ушедший было в крупный бизнес. Еще недавно он выглядел довольным. Теперь пессимистично смотрит на ближайшие политэкономические перспективы. "Многие решения по определению не могут быть популярными, - считает он. - Никакую реформу ЖКХ не провести, если сохранить все льготы, которые у нас есть! А их оставили... Для пенсионной реформы необходимо, помимо всего прочего, поднимать пенсионный возраст до 60 лет (женщины) и 65 (мужчины). И этого не сделано. Зачем тогда еще нужен высокий президентский рейтинг, если не для проведения жестких, но необходимых решений?" Нет ответа. Три этих года рейтинг президента был и источником, и следствием стабильности. Не превращается ли он в самоцель? По крайней мере до 14 марта 2004 года, когда состоится первый тур президентских выборов? При этом некоторые политтехнологи уже обращают внимание на то, что при разбивке на составляющие (степень удовлетворенности состоянием отдельных социальных сфер) общий высокий рейтинг показывает эрозию: растет неудовлетворение по ряду направлений социально-экономической политики. "Этот дом скоро начнет оседать, - на днях напряженно заметил один из влиятельнейших политтехнологов страны, - начинается коррозия фундамента: тема стабилизации исчерпана". Кстати, сам он был вовлечен в создание "стабилизирующей модели власти". Это три года назад и диктовалось требованиями времени. Технологии раннего Путина преследовали две основные цели: показать, что главный принцип президента "не навреди" и что президенту до всего есть дело. Технологии возвели в абсолют, довели до совершенства. Они и начинают пробуксовывать. Что потенциально создает угрозу прежде всего самому "объекту" - президенту. За лакированным фоном уходит содержательная часть. "Консолидация власти уходит, нас начинают "разводить", - грубовато, но верно заметил на днях один высокопоставленный чиновник. К этому стоит добавить, что консолидация в первые годы Путина основывалась на двух парадоксальных, подчас взаимоисключающих вещах: страхе (перед "чекистами", "отправкой на острова", как тогда шутили, вслед за Гусинским-Березовским, угрозой потерять бизнес под "наездом" силовиков и пр.) и одновременно желании успокоить общество после "стрессов" последних лет правления Ельцина. Сегодня страх уходит. Но привыкшему столетиями бояться обществу, включая элиту-номенклатуру, не предложено ничего взамен. Перед властью стоит фантастически сложная задача: как, опираясь на главный постулат Путина "не навреди", сформировать повестку дня на следующие годы его правления. Именно в эти месяцы и формируется повестка дня 2-го срока Путина. Капитализм с чиновничьим лицом Последние недели жизнь российской правящей элиты проходит под знаком малопонятных со стороны дрязг в правительстве Михаила Касьянова. Особую скандальность эти разборки приобрели после того, как с месяц назад президент провел перестановки внутри силового блока. Самыми значимыми стали ликвидация Федеральной службы налоговой полиции и создание на ее руинах ведомства по борьбе с незаконным оборотом наркотиков, а также лишение самостоятельности ФАПСИ. На логичное предположение-вопрос, не воспоследуют ли перестановки в экономическом блоке, кремлевские источники однозначного опровержения не делают. Не исключено, что НЕ ЗНАЮТ, не берутся судить, каков будет исход развернувшейся подковерной борьбы по сути за президентский курс. Пристальные взоры подметили: премьер чуть занервничал. Пошли слухи, что, мол, и не было никакого обещания-указания президента тому же Касьянову (и ряду других ключевых фигур власти) работать вдохновенно до 2004 года. При этом компетентные источники по-прежнему называют в качестве преемника Касьянова прежде всего Виктора Христенко. Не Алексея Кудрина. Проще всего было бы списать все эти дрязги на традиционное соперничество между так называемыми "питерскими чекистами" (которым, если следовать такой упрощенной схеме, Христенко чуть милее Касьянова, причисляемого к фракции иной) и фракцией, условно называемой "семейной", уходящей корнями в ельцинское прошлое. Можно даже было бы напялить на такую схему конфликт внутри треугольника Касьянов-Кудрин-Греф, найдя ответвления от него в самых разных сферах. Однако дело куда серьезнее. Речь о нарастающем системном кризисе той модели капиталистической экономики, которая начала складываться при Ельцине и продолжила оформление при Путине. Кризисе чиновничьего капитализма. Чиновничий капитализм - это не только 10 тысяч или более государственных унитарных предприятий (ГУПов), функционирующих не столько по законам свободной конкуренции, сколько по законам корпоративной корысти. Это - сложнейшая, не поколебленная в последние годы система вязкой бюрократизации экономики, система подавления всяческих негосударственных экономических инициатив в бесконечных согласованиях, разрешениях, "наездах" и "крышеваниях". В последние 3-4 года все более активная - со стороны разных силовиков, уже прочно вросших в экономику со своими корпоративными интересами. Это - огромная роль государства в перераспределении ВВП. Что якобы экономика якобы приватизирована на три четверти - это миф для западных студентов-русистов. Учитывая роль всех бюрократических воздействий на предпринимательство, в том числе косвенных и просто незаконных, "государственная" доля если не превышает эти же самые три четверти, то вплотную приближается к ним. Советник президента по экономике Андрей Илларионов предупреждает: для увеличения темпов роста экономики России нужно сокращать госрасходы. По его данным, с 2000 по 2002 год непроцентные расходы расширенного правительства (федеральный и региональные бюджеты плюс внебюджетные фонды) увеличились на 28% при росте ВВП на 19%. "В этом году они могут вырасти еще на 20% в реальном измерении при росте ВВП в лучшем случае на 5%", - говорит он. За тот же период государственные расходы в ВВП увеличились с 33,8 до 36,5%, в 2003 году их доля может увеличиться до 39%, считает Илларионов. Это только видимый нерыночный сектор экономики. Есть, как сказано выше, еще больший - невидимый. Идет незримый, но мощный процесс огосударствления экономики, ежечасно расширенно воспроизводящий коррупцию. "В России демократия подменена борьбой кланов, - говорит один из руководителей, представляющих "государственную экономику" в лице ГУПов, но сам полагающий, что тысячи этих предприятий могут быть безболезненно акционированы. - Хотя это, конечно, лучше, чем монополия одного клана". На стыке политических циклов, полагает он, борьба кланов обостряется. У них "прорастает" желание монополизировать не только экономическую сферу, но и политическую. Сейчас - столкновение циклов. Борьба обостряется? Страх уходит Еще одно новое явление, проявившееся лишь в этом году, буквально на глазах набирающее силу: по истечении трех лет власть вновь перестала выглядеть столь же единой и однородной, превращаясь в номенклатурный термин, предмет торгов и интриг. Это тотчас почувствовали все игроки политического поля. Уходит страх, на его место вновь выходит выгода: нужно успеть попасть в "мейнстрим" на следующие четыре года. Губернаторы требуют дополнительных трансфертов (читай: платы за лояльность). Им их дают. Вновь активизировалась менее заметная в последние полтора года Генпрокуратура. У нее уже есть "вопросы к Касьянову". Правительство превратило свои расхождения из спора единомышленников ради истины в грызню как процесс. Как-то забыв в горячности, что тем самым оно дало оппонентам фантастический аргумент добиваться отставки (или кардинальной чистки) кабинета. Некоторые высокие чины, три года демонстрировавшие трезвость ума и византийское хитроумие, вдруг начинают излагать совершенно нехарактерные для них мысли и призывы. Причем по большей части - на тему антиамериканизма. Выглядит это не как проявление убеждений, но как способ "правильно позиционироваться" для самовыставления на политические торги... Полностью статью читайте на Фин.Известия.Ru...