Вендетта по-африкански

"Плохая жизнь стала, доходы упали. Вот до войны с Эритреей было совсем другое дело. Тогда здесь, в Аддис-Абебе, жили эритрейские бизнесмены. Они часто были моими пассажирами, давали хорошие чаевые. Но как только началась война, все они уехали. Очень жалко", - Хайле, водитель бело-синей "Лады" (все такси в Аддис-Абебе должны обязательно быть бело-синими - другие цветовые гаммы запрещены), тяжело вздыхает. "Так, может быть, вообще не стоило воевать?" - "Это не к нам вопрос, а к эритрейцам. Они на нас напали". Война с Эритреей закончилась почти три года назад, но до сих пор для всех в Аддис-Абебе она остается самой болезненной темой. Жители города по-прежнему оплакивают ее жертв, проклинают ее инициаторов, гордятся победами своей армии. И при каждом удобном случае спешат рассказать вам о коварстве, вероломстве, кровожадности эритрейцев. А ведь еще совсем недавно, пять лет назад, все было совсем по-другому. Если не для всех эфиопов, то уж по крайней мере для властей страны эритрейцы были лучшими друзьями, братьями по оружию. Да и просто братьями. Официальная пропаганда во всяком случае именовала их именно так. И было за что. Нынешний лидер Эфиопии - премьер-министр Мелес Зенауи - захватил власть в 1991 году. Захватил силой, выбив из Аддис-Абебы остатки разгромленной армии коммунистического правителя Эфиопии Менгисту Хайле Мариама. Сам Менгисту, прославившийся дружбой с Советским Союзом и кровавыми репрессиями против "контрреволюционеров" внутри страны, успел бежать в Зимбабве, где и остается по сей день. Что касается жителей Аддис-Абебы, то лишь немногие из них встречали Мелеса Зенауи как освободителя. Дело в том, что победу в войне с Менгисту одержали представители национальных меньшинств - эритрейцы и тиграйцы, живущие в двух северных провинциях. С коммунистами они воевали вместе, но после победы повели себя по-разному. Эритрейцы освободили от правительственных войск свою территорию и на этом успокоились. Тиграйцы же, развивая успех, пошли на Аддис-Абебу. И взяли ее. В столице тиграйцы никогда не жили. А жили амхарцы (правившие Эфиопией и при Менгисту, и до него - при императорах) и оромо - два самых многочисленных народа страны. И вот теперь население Аддис-Абебы со страхом наблюдало, как увешанные автоматами тиграйские мальчишки 14-16 лет (именно они составляли основу армии Мелеса) устанавливают в городе свою власть. Страхи оказались преувеличенными. Ни мародерства, ни гонений по национальному признаку практически не было. Конечно, все ключевые посты в новом правительстве Мелеса заняли его соплеменники. Но это как раз никого не удивило. Удивило другое, то, что молодой премьер (1954 года рождения), всю жизнь сражавшийся с центральным эфиопским правительством, стал проводить самую что ни на есть державную политику. Как если бы он был чистокровным амхарцем, а не представителем народа, составляющего лишь 6-7 процентов населения Эфиопии. Первыми изумились власти Эритреи. В 1993 году эта провинция уже стала суверенным государством - на референдуме ее жители проголосовали за независимость. Президентом Эритреи стал Исайяс Афеворк - союзник Мелеса по многолетней борьбе с коммунистическим режимом Аддис-Абебы. Причем в антименгистовской коалиции - Эфиопском народном революционно-демократическом фронте - Афеворк всегда считался старшим партнером, а Мелес - младшим. И вдруг - такая метаморфоза. "Старший брат" возглавил маленькую страну, с населением менее четырех миллионов человек, а "младший" - 65-миллионное государство, территория которого (даже после отделения Эритреи) может вместить четыре Великобритании. Признав независимость Эритреи, Эфиопия лишилась выхода к морю. Поначалу это не доставляло больших проблем: эритрейский порт Асэб на 99 процентов обслуживал эфиопские грузы. Но идиллия продлилась недолго. Эфиопские бизнесмены возмутились, что эритрейцы разворовывают их товары, а к тому же вводят в одностороннем порядке грабительские транзитные пошлины. Мелес заступился за соотечественников и крайне резко заявил эритрейскому президенту о своих претензиях. Афеворк, не привыкший, чтобы "младший брат" говорил с ним в таком тоне, смертельно обиделся. К тому же у эритрейцев накопились и другие претензии. Например, они требовали передать им несколько спорных районов, а Мелес, в полном соответствии со своим новым образом "эфиопского державника", отказался это сделать... И тогда эритрейцы решили силой восстановить "справедливость". Благо, под ружьем у Афеворка было целое поколение молодых мужчин и женщин (в Эритрее служба в армии обязательна для обоих полов), которые всю свою жизнь воевали и ничего больше делать не умели. Война началась в мае 1998 года. Эритрейцы вторглись в спорные области и без особого труда завоевали их. Ответ Мелеса последовал ровно два года спустя - в мае 2000-го. Увеличив армию с 60 до 350 тысяч человек, закупив российское оружие и пригласив в Генштаб российских военных советников, эфиопский премьер взял у своего бывшего союзника реванш. И какой. Эритрейские войска потерпели поражения на всех фронтах, 14 из их 24 дивизий были разгромлены, а еще 8 - "существенно ослаблены". Над Асмэрой, столицей страны, нависла непосредственная угроза. Лишь под давлением иностранных государств эфиопские войска остановились. Впрочем, взятие вражеской столицы и не входило в планы Мелеса. Свою главную задачу он уже решил - доказал Исайясу Афеворку, кто на Африканском Роге старший брат, а кто - младший. Война закончилась - ненависть осталась . Только теперь уже не только между двумя лидерами, но и между их народами. Мелес Зенауи одновременно и выиграл, и проиграл. Выиграл - так как убедительно доказал амхарцам, оромо и другим народам, что он - настоящий патриот Эфиопии и достойный ее лидер. Проиграл - так как бремя военных расходов (2,9 миллиарда долларов) оказалось невыносимым для нищей страны. Эфиопская экономика до сих пор не может восстановиться после войны. Промышленности как не было, так и нет. Инвесторы в страну упорно не идут. Крестьянские хозяйства разоряются (чему во многом способствовало так некстати случившееся падение мировых цен на кофе - главную статью эфиопского экспорта). А в этом году над Эфиопией нависла еще и угроза голода. Столь серьезная, что даже "заклятый друг" - Эритрея поспешила сделать благородный жест: предложила открыть свои порты для гуманитарных поставок эфиопскому населению. Гордый Мелес с порога отверг это предложение. Но и эритрейского благородства хватило ненадолго. Исайяс Афеворк напомнил миру и соотечественникам, кто остается для него врагом номер один. Причем напомнил весьма экстравагантным способом - ввел запрет на все амхарские (эфиопские) песни. Теперь они не могут звучать ни по радио, ни в кафе, ни даже в домах граждан. "Зря Афеворк это сделал. Бедные эритрейцы. Теперь им придется слушать только свои песни - а они у них все про войну. А у нас - добрые, мелодичные, про любовь", - говорит таксист Хайле. Тот самый, который тоскует по покинувшим Аддис-Абебу эритрейским бизнесменам. И после короткой паузы гордо добавляет: "Песни поем про любовь, а воюем все равно лучше, чем они".