Перейти к основному содержанию
Реклама
Прямой эфир
Политика
Путин утвердил новую стратегию противодействия экстремизму
Мир
Лавров и глава МИД Азербайджана обсудили крушение самолета под Актау
Мир
Расследование крушения самолета в Актау передано в центральный аппарат СК РФ
Мир
Эксперт назвал вероятную причину блокировки Telegram-канала «Известий» в ЕС
Мир
На Украине потребовали €20 млрд ежегодных выплат от Германии
Мир
В Австрии заявили о рекордном падении поддержки членства страны в ЕС
Армия
Силы ПВО уничтожили три украинских БПЛА над Крымом и Курской областью
Политика
Путин и Токаев обсудили ситуацию вокруг крушения самолета в Актау
Мир
Молдавские социалисты призвали правительство экстренно обсудить прекращение поставок газа из РФ
Мир
В Госдуме призвали остатки ВСУ в Курской области сдаваться в плен
Политика
Путин подписал закон о приостановке запрета деятельности террористической организации
Происшествия
Следователи возбудили уголовное дело после взрыва электрокотла в доме в Самаре
Мир
В Германии заявили о решении судьбы Украины Вашингтоном и Москвой
Мир
Депутат бундестага в оскорбительных выражениях отозвалась о Шольце
Мир
Telegram-канал «Известий» заблокировали в ряде стран Европы
Общество
В Калининграде Роспотребнадзор приостановил работу кафе из-за кишечной инфекции
Общество
На построенном ОСК атомном ледоколе «Якутия» подняли российский флаг
Мир
В Грузии произошло землетрясение магнитудой 4,2

Каша с маслом

Недавно "нападению" подвергся Нижегородский масложиркомбинат, производитель маргарина и майонеза... Первую листовку я нашла на проходной, она называлась "Правда - наше оружие": позабытый плакатный рабочий, красивый и твердый, сжимал в кулаке маленькую нарисованную лысую гадину с майонезом "Провансаль" в зубах.. Такие "боевые листки" были наклеены на каждом углу, рядом с объявлениями о том, когда будет выплачиваться зарплата, где можно приобрести путевки, и предупреждениями о штрафе за несвоевременное посещение гинеколога... "Мы все-таки не верим, что нас захватят, - сказала мне молоденькая девушка в коридоре. - А вы как считаете?"
0
Чем обернется для рабочих передел собственности?
Озвучить текст
Выделить главное
Вкл
Выкл
Эпоха приватизационных войн сегодня кажется историческим прошлым. Кровавый передел собственности - это сюжет для кинодетективов, а в реальности - ну разве для добывающих отраслей. Но маленькие и большие войны вновь начинают вспыхивать вокруг собственности с виду безобидной - недавно "нападению" подвергся Нижегородский масложиркомбинат, производитель маргарина и майонеза. Комбинат в течение одного-двух месяцев кто-то пытался увести из одних рук в другие, отнять у собственников, поменять управляющую команду. Кто? Зачем? Почему? Похоже, экономическое пиратство снова входит в моду. Масло в огне Первую листовку я нашла на рабочей проходной, она называлась "Правда - наше оружие": позабытый плакатный рабочий, красивый и твердый, сжимал в кулаке маленькую нарисованную лысую гадину с майонезом "Провансаль" в зубах. На другой листовке гадина с майонезом была фотографическая, в полнеба, а еще полнеба разрезала молния над масложиркомбинатом. "Комбинат в опасности!", "Над комбинатом нависла серьезная угроза!", "Масло в огне", "Пока мы вместе, они не пройдут!", "Сила в нашем единстве", "Правда на нашей стороне!", "Прокурор сказал: они мошенники!" - "боевые листки" были наклеены на каждом углу, за каждым поворотом заводских коридоров рядом с объявлениями о том, когда будет выплачиваться зарплата, где можно приобрести путевки, и предупреждениями о штрафе за несвоевременное посещение гинеколога. - Мы все-таки не верим, что нас захватят, - сказала мне молоденькая девушка в коридоре. - А вы как считаете? - Не думаю, что мы сядем в галошу, комбинат-то сильный, - сердито отозвалась женщина постарше. Руководитель научно-методического центра Ольга Васильева, приставленная ко мне гидом по комбинату, начала свою экскурсию с извинений за некрашеный железный забор возле заводоуправления: "Он скоро будет покрашен в светлые тона". Я оглядела двухметровой высоты решетку забора, и вдруг до меня дошло, что он появился несколько дней назад. Ольга Владимировна печально закивала: "А вы думаете, решетка, что рядом с вахтой, у нас когда-нибудь раньше была?! Мы вообще не знали, что такое решетки". - Создан штаб добровольцев по защите комбината, - тихо отрапортовала директор маргаринового завода Татьяна Онищенко. - Каждый день рабочие отправляются на дежурство в заводоуправление. С целью предотвращения физического проникновения на комбинат посторонних лиц. В секретарских буколиках директорской приемной, меж чайников, папок и календарей я обнаружила два таких тяжелых лица и взгляда, что не возникало сомнения в принадлежности их к силовым структурам. - Неужели добровольцы? - Да нет, это мы знаменитую "Альфу" из Москвы пригласили. Добровольцами тут не обойдешься. От кого защищается Нижегородский масложиркомбинат? Чьего физического проникновения здесь так боятся? И почему боевые листки вдруг стали обыденностью на заводе, специализирующемся на майонезе "Ряба" и маргарине "Хозяюшка", что ассоциируются у простых смертных с салатом оливье на Новый год, пышками-плюшками, рекламными заботливыми матерями счастливых семейств, но уж никак не с войнами. Даже экономическими. История, в которую не верят ее участники - Если бы мне рассказали эту историю еще летом, я бы не поверил, - Николай Нестеров, председатель совета директоров "комбината в огне" улыбается. - Стал бы подозревать, что тут что-то нечисто. А кого мне сейчас подозревать? История и в самом деле завораживающе странная. Прошу прощения у читателя за крючкотворность дальнейшего сюжета и его изложения, но без этого не разобраться. 31 октября 2002 года судья Железнодорожного районного суда г. Пензы Бутанина Л.Б. рассмотрела жалобу некоего господина Мартынова А.В., владельца 20 акций Нижегородского масложиркомбината, о том, что ущемлены его права, поскольку он не зарегистрирован в реестре. Суд вынес по жалобе судебное определение. Но весьма неожиданное: за то, что реестродержатель не внес господина Мартынова в список, запретить ему вести реестр акционеров, обязать реестродержателя передать реестр акционеров в Санкт-Петербург другому регистратору. Открытому акционерному обществу "Нижегородский масложировой комбинат" было запрещено чинить препятствия в передаче реестра. Определения этим не исчерпываются, но и так уже сердце трепещет: владелец всего 0,003 процента акций комбината заставил комбинат через суд сменить реестродержателя. Спустя какое-то время в Нижний прилетел самолет. И в офисе реестродержателя "Первый независимый регистратор" появились вооруженные люди в камуфляже и два судебных пристава из Перми. Работникам запретили доступ к телефонам. Одного человека в камуфляже называли, кажется, Ахмедом - напуганный "Норд-Остом" женский коллектив быстро сдался, длинный список документов оказался в руках визитеров. Прошло совсем немного времени, подпертая жалобами теперь уже от ограбленного реестродержателя судья Бутанина отменяет собственные определения: дела такого рода не должны рассматриваться в судах общей юрисдикции. Немного погодя выясняется, что аналогичное определение одного из пермских судов оказалось подделкой, а судебный пристав из Перми, прилетавшая в Нижний, попала в историю с изъятием документов случайно: по просьбе друга села в самолет, подписала документы, испугавшись обступивших ее в самолете мужчин, и вообще толком не понимает, зачем она это сделала (против нее сейчас возбуждено уголовное дело). Новый реестродержатель в Санкт-Петербурге (ЗАО "Единый регистратор") отправил реестр в свой филиал в Екатеринбург, где он был похищен управляющим. Спустя еще какое-то время пришли бумаги, извещавшие, что 4 ноября 2002 года на общем собрании акционеров ОАО "Нижегородский масложиркомбинат" был избран новый совет директоров, а некий господин Татарников стал его исполнительным директором. (До того как началась эта война, контрольный пакет акций находился в руках у нескольких управляющих комбината.) Вослед на комбинате появился некто Павел Михайлович Свирский, тоже член вновь избранного совета директоров, и, по словам генерального директора Николая Нестерова, сказал, что некий брокер обратился к "ним" с предложением купить 90-процентный пакет акций и "они" рассматривают этот вопрос, но решили поговорить с главой комбината. - Через полчаса разговора мне объяснили, что комбинат может быть куплен и без моего согласия, но если мы договоримся, то я получу 15 миллионов долларов, - рассказывает Николай Нестеров. - Я ответил, что все это пахнет уголовщиной, и посоветовал ему не ввязываться в такие дела. Он, в свою очередь, посоветовал мне подумать и оставил свои координаты. После этого Нестеров набрал номер телефона полпреда президента Поволжского округа Сергея Кириенко, они встретились. Полпред, губернатор, мэр встали на защиту комбината. Прокуратура Нижегородской области завела уголовное дело против захватчиков реестра. На комбинате стали строить решетки. История представляется им теперь такой. Какой-то экономический пират, большой и богатый, положил глаз на Нижегородский комбинат, купил небольшое количество акций и раздал их разным гражданам в разных концах страны. Граждане принялись подавать исковые заявления в суды о том, что ущемлены их права акционеров (на самом деле большинство из них не обращались к реестродержателю), а судьи - очень быстро выносить определения. Любопытно, например, что в Махачкале такое решение вынес судья, который принимал подобные решения по Котласскому ЦБК, где так же началась война за собственность. Вскоре был выкраден реестр, в него, видимо, были внесены непонятные изменения. Дальше должны были последовать перемена собственников, свержение руководства комбината. Остановило это все лишь вмешательство власти и прокуратуры. Путешествие во Францию Нижегородский масложиркомбинат хоть и не нефтяная компания, но покушаться здесь есть на что. ОАО держит чуть ли не треть российского маргаринового и майонезного рынка, его оборот достигает 85 миллионов долларов. Эта компания - национальный лидер. На комбинате не нахвалятся своими достижениями. Мучаясь от традиционного журналистского нелюбопытства к технологиям, руководитель научно-методического центра и мой гид Ольга Васильева старалась изо всех сил. - А вот сейчас, - говорила она, - вы попадете во Францию или Германию. Нигде больше в России не увидите такие линии. Какие-то фрагменты есть, а целых линий нет. Я продолжала изображать нелюбопытство, Ольга Владимировна заходила с другой стороны: "Вы были когда-нибудь на молочном производстве? Там женщины работают по колено в воде, на всех резиновые сапоги, а у нас, смотрите, все работники в тапочках". Комбинат в самом деле впечатляет. Практически все процессы автоматизированы, чисто, тихо, аккуратная спецодежда, нет нервичности классического грохочущего цеха, все напоминает линии "Марса" или "Дирола". Цех подготовки сырья выкрашен как игрушечный домик в детском садике. Научно-исследовательский центр печет печенье на специальном игрушечном модельном оборудовании. Не будучи специалистом, понимаешь, что комбинат - лакомый кусок. И есть здесь за чем охотиться и устраивать войну. Страдания по собственности Собственность - не дитя малое. Сердце не дрогнет, сознание не померкнет от новости, что чья-то собственность пострадала. Народный гнев подымается, либо когда страдает собственность, нажитая трудами долгими и праведными, либо когда гибнет последнее. На все остальное, имея за плечами опыт бурного российского ХХ века, в котором власть не только собственности человека легко лишала, но и жизни, мы привыкли смотреть как на наживное. К тому же хороший бизнес всегда лакомый кусок. Посягатели на него - естественная среда. Бизнесы поглощаются, продаются, разоряются, такова логика жанра. Но не отымаются. Отъем собственности - удел социалистического государства или постсоветских бандитов. Более 10 лет пресса поднимала истошный вопль, когда государство в лице своих судей, прокуроров, инспекторов, мэров и проч. замахивалось на такое. Бандитов тоже никто не чествовал. Но по поводу откровенного отъема собственности как отхожего промысла собратьев-собственников в колокола не били. Многие знали, что некоторые группы собственников пользовались средствами, напоминающими отъем. Но не все, конечно. Каха Бендукидзе, например, всегда предпочитал сначала купить завод, а потом его банкротить, а не наоборот. А там, где в заводоуправление при смене собственника все-таки входили люди в масках, часто был оправдательный мотив: настоящий хозяин пришел сменить липового - "красного директора", бессильного, вороватого, доведшего завод "до ручки" и всеми неправдами (зарплату не платил, чтобы люди продали ему акции) собравшего у себя контрольный пакет. И действительно, сколько было таких сюжетов, когда приходила "новая команда" современных менеджеров во главе с настоящим хозяином и наводила финансовый порядок, пресекала бартер, пробивала рынок, добивалась прибыли, вкладывала ее в дело... Но кроме команд - экономических спасателей с людьми в масках на завод могут войти и конкуренты в борьбе за контроль над финансовыми потоками: они тоже наведут порядок, пресекут бартер, добьются прибыли, снимут ее и через два года оставят от бизнеса пустую скорлупку и отъедут, даже не попрощавшись с радостно приветствующим их приход неискушенным или, наоборот, слишком искушенным и соблюдшим свой гешефт губернатором. Ни одно официальное лицо на Нижегородском масложиркомбинате не называет своих противников, но горячим шепотом в коридоре младший командный состав скажет вам аббревиатуру, обозначающую бизнес российских младоолигархов. Даже те, кто напрочь не знает, как эта аббревиатура расшифровывается. Горячий шепот показателен. "Олигарх", даже "младо-" - это, как известно, крупный капиталист, который пользуется государством как основным орудием получения прибыли и скорее диктует ему условия, чем наоборот. А Нижегородский масложиркомбинат - провинциальная пчелка, доросшая трудами кропотливыми и искусными до национальных лидеров и оборота в 85 миллионов долларов, уже своей, отдельной, даже не постолигархической, иной эпохи житель. Итак, хозяева-спасатели и хозяева-разорители отчетливо обозначаются на российской экономической сцене. Такая дифференциация некорректна и опасна. Хозяин - барин, иначе он не хозяин. Имеет право закрыть неперспективную "литейку". Имеет право продать ненужный ему прокатный стан. Имеет право сократить рабочие места. Вводить ограничения хозяину, чтобы отделить овнов от козлищ, нельзя. Это поставит самую жирную точку в новой, но уже очень дорого оплаченной истории России. Что же делать? Разрешать конфликт. Самый приемлемый институт для этого - суд. Но крайнюю слабость, продажность и никчемность российского суда, достаточно уже продемонстрированную в истории с комбинатом, не будем наивными, никакими реформами в ближайшие годы не поправишь. Стало быть, главным арбитром в таких делах станет государство? И вот беда, с одной стороны, хочется спросить у власти, взявшей на себя роль арбитра: во имя будущего российского бизнеса и российской собственности не желаете ли оставить мокрое место от налетчиков? А с другой стороны, страшно видеть власть главным арбитром в таких историях. Николай НЕСТЕРОВ, глава Нижегородского масложиркомбината: Паши, самосовершенствуясь Интервью о бизнесе - Николай Николаевич, вы проработали на комбинате 11 лет после института, затем "ушли в коммерцию", создали региональную телекомпанию, занимались оптовой торговлей, а через 10 лет, скупив должный пакет акций, вернулись как новый хозяин. Скажите, зачем? - Когда я возвращался, было много разговоров на тему "заводская труба - это то, что надо". Я не такой уж романтик дымящих труб, но, знаете, на производстве сразу чувствуешь, что это больше, чем столы и стулья в торговом офисе. Сколько мы здесь построили, отчистили. Одного мусора вывезли несколько сотен машин. - Как вас принял коллектив? - Акционерное собрание прошло очень тихо. Но я не могу сказать, что все были так уж рады: с ходу пришлось принимать самые непопулярные меры, отправлять людей в административные отпуска. Склады комбината были затоварены продукцией, производство стояло. Сегодня у нас уже никто не помнит, что такое простои, задержка зарплаты. - Чего потребовал от вас в первую очередь такой запущенный бизнес? - Он требовал всего: и наведения порядка в финансах, и умения продать товар, и отлаженной работы с поставками сырья, и дисциплины, и новых кадров. - Вы сильно поменяли управляющую команду? - Нет, мы никого не выгоняли. Но образовали новые отделы (продаж, например) и приняли в них новых людей. Самое сложное было установить связь между "старичками" и "новичками". Современная краснодипломная молодежь, она, знаете, запальчива. А я считаю, что надо работать с теми людьми, которых ты застал. От нас ушли всего два человека: один воровал, другой яростно сопротивлялся нашему приходу. Но немало из тех, кто яростно сопротивлялся, до сих пор у нас работают. Я лично провел 2,5 тысячи собеседований с людьми. - Сейчас вы лидер на рынке. Как вам это удалось? - Сначала выясняли, что люди хотят купить, и начинали делать именно то, чего от нас ждал потребитель. Отлаживали поставки, усложняли технологию, проводили модернизацию, открывали инновационный центр, создавали собственные бренды - майонез "Ряба", маргарин "Хозяюшка", масло "Кремлевское". - Где вы взяли деньги, например, на модернизацию? - Это были наши деньги, мы их просто не тратили куда не надо: не покупали "мерседесы", дач себе невероятных не строили и умопомрачительных офисов. Я принадлежу к тому типу людей, которых богатство не очень интересует. Мне достаточно, если можно учить детей и не особенно обращать внимание на быт. Я такой человек, о которых говорят " а он все чертил и чертил". Я не горжусь этим: трудоголизм, как всякая зависимость, не очень хорошая вещь. - Что сейчас для вас главное? - Качество бизнеса. До сих пор мы занимались количественными показателями - наращивали мощности, строили вертикальный холдинг, а сейчас на первое место вышли вопросы качества. У нас несколько сотен компьютеров, но используются они не самым эффективным способом. Юридическая культура на предприятии оставляет желать лучшего. - Кто ваши конкуренты? - Если говорить о стратегических угрозах, известная транснациональная корпорация "Юнилевер". - За 8 лет работы на комбинате что вам запомнилось из высказываний людей? - Ко мне подходили несколько человек и говорили, что совместная работа со мной дала им возможность осуществить некий прорыв в сознании. Я считаю, что это самые высокие вещи по жизни: иной горизонт понимания. У меня самого было несколько прозрений, маленьких и больших. - Расскажите. - Ну, я люблю это формулировать в постулаты. Например "50 процентов дела всегда зависит от тебя", "Постоянно включай мозги", "Паши, самосовершенствуясь", "Все важно: от философии до канализации"... - Ваша секретарша в приемной это на стенку повесила. - Да? Я не видел. Паши не паши, толку не будет Интервью о попытке отнять бизнес - Николай Николаевич, что с вами произошло этой осенью? - На самом деле это известные зарубежные технологии захвата собственности, они называются "гринмейл". У нас в России на этой почве особенно прославился Кеннет Дарт, тягавшийся с самими олигархами. Сейчас эти технологии из "нефтянки" переходят в наши скромные бизнесы. Это просто новый способ отъема собственности. В последнее время для этого в основном использовали закон о банкротстве, но "гринмейл" быстрее и эффективнее. По России таким методом уже "порваны" десятки предприятий. - Вы знаете, кто стоит за всей историей? - Официально никто не объявлялся. - Решающим было вмешательство Кириенко? - Да. Я ему позвонил, и он отреагировал мгновенно. Губернатор и мэр тоже встали на нашу защиту, но без полпреда им было бы сложнее нас защитить. Например, разобраться с судами в других областях. - Сейчас после вмешательства власти, предания публичной огласке этой ситуации что вы думаете о перспективах? Вас оставят в покое? - Вот только что пришло очередное исковое заявление из города Шахты. Все то же самое: ответчик Кузнецов жалуется в суд, что первый независимый регистратор отказывается вносить его в реестр акционеров.
Читайте также
Комментарии
Прямой эфир