Жизнь подобна вторжению в Россию

"Книги говорят: она сделала это, потому что... Жизнь говорит: она сделала это, потому что сделала. Книги - это где вам объясняют; жизнь - где вам ничего не объясняют. Я не удивляюсь, что некоторые люди предпочитают книги. Книги придают жизни смысл. Единственная проблема заключается в том, что жизни, которым она придает смысл, - это жизни других людей и никогда не ваша собственная". Так говорит Джулиан Барнс. Писатель, который возвел в принцип не давать всеобъемлющих объяснений и окончательных ответов в своих книгах. Джулиан Барнс - автор 11 романов, рассказчик и эссеист, лауреат престижных литературных премий - русскому читателю известен прежде всего по романам "История мира в 10 1/2 главах" и "Дикобраз". Первый - библейская легенда о Всемирном потопе, изложенная с разных точек зрения - не миф, но свидетельства очевидцев. Другой посвящен событиям в одной из стран Восточной Европы после падения коммунистического режима. Конец миров, эпох, чего там еще?... разделенный временной дистанцией космической протяженности. Несущая идея его книг: объективная истина недостижима, история - не то, что случилось, а то, что рассказывают историки, "эхо голосов во тьме". Это справедливо и в отношении романа "Как все было (обсуждение)" ("Иностранная литература" № 7). И здесь Барнсу важно представить "картину, а не мнение", но картину, составленную из разных мнений, субъективных истин. Автор "устранился" - герои высказываются напрямую. В основе сюжета - любовный треугольник: двое друзей и девушка, которая сначала становится женой одного из них, а через год уходит к другому. Оставленный супруг мучается, жаждет отмщенья и радуется незадавшейся семейной жизни "предателей". Банальная история тем не менее привлекает к этой книге читателей и не отпускает автора - уже опубликовано продолжение ("Любовь и т.д."). Постмодернист Барнс опирается здесь на традицию английского "нравоописательного романа", французского романа "воспитания чувств" и русской психологической прозы XIX века. Это не случайно, писатель признается, что его "кумиры и герои... вышли из трех культур - английской, французской и русской". Нам, конечно же, интереснее всего отследить отзвуки русской культуры. Роман буквально пронизан ими. Начиная с эпиграфа - поговорки, взятой из мемуаров Шостаковича, которые читает герой: "Врет, как очевидец". Далее - череда имен: Наталья Макарова, Нуреев, Римский-Корсаков и "Борис Годунов" (постановка), Катя Кабанова (из "Грозы"), Лолита. И - главное имя: "Я чувствовал себя Евгением Онегиным, перед которым зануда князь распевает дифирамбы своей Татьяне". Признание, меняющее объем всего текста. И есть еще замечательный пассаж, который просто невозможно не процитировать: "Жизнь подобна вторжению в Россию. Начало похода - блиц, блестят кивера... лихой рывок вперед, воспетый в красноречивых донесениях, противник отступает: а затем долгий, унылый, изматывающий поход, сокращаются рационы, и в лицо летят первые снежинки. Противник сжигает Москву, и вы начинаете отход под натиском генерала Января, у которого ногти - ледяные сосульки. Горестная ретирада. Казачьи набеги. И кончается тем, что вы падаете, убитый из пушки канониром, при переправе через польскую речку, которой вообще даже нет на карте у вашего генерала". Ахмаду Курума. "Аллах не обязан" (№ 8). Роман (перевод с французского Нины Кулиш). "Аллах не обязан быть справедливым во всех своих делах", - так формулирует "окончательное и полное" название своего романа писатель из Кот-д'Ивуара. Эту истину постигает негритенок (самохарактеристика) 10-12 лет (точно не знает даже мама), оказавшись в числе таких же, как он, "маленьких солдат" на территории, контролируемой Национально-патриотическим фронтом Либерии. Жизнь и смерть, которыми правят "калаш" полковника Папы Доброго и амулеты прорицателей. Нищета, убийства, грабежи, насилие - обыденный кошмар войны, описанный с помощью толковых словарей "Ларусс" и "Малый Робер" и "Словаря лексических особенностей французского языка Черной Африки". Ричард Хьюз. "В опасности" (№ 8). Роман. События разворачиваются на корабле "Архимед" (одновинтовом паротурбоходе водоизмещением чуть больше 9000 тонн - заботливо сообщает рассказчик совершенно необходимые, по его мнению, читателю сведения) в конце лета 1929 года (роман написан в 1939-м). Корабль берет груз на атлантическом побережье и плывет на Дальний Восток. Текст предваряет преисполненное серьезности уведомление автора о том, что он старался удержать повествование в границах научно допустимого и что персонажи не имеют реальных прототипов. Стилизация, заставляющая вспомнить "Детей капитана Гранта" и "Остров сокровищ" (и т.д. и т.п. того же времени и жанра), плавно перетекающая в пародию. Не занудно ли это написано? Вот вам образчик стиля: "В наши дни от урагана страдают закрепленные предметы, например, банановые деревья, не корабли. Корабли (которые могут бежать) безопаснее в этих широтах, чем правительственные учреждения (они не могут)". Залог того, что текст заслуживает внимания, - имя переводчика: Виктор Голышев. Артур Кёстлер. "Автобиография" (№ 7-8). Фрагменты книги (перевод с английского и вступление Л. Сумм). Как считает Кёстлер, его жизнь - "типичная история европейца, родившегося в образованной семье в начале нашего (уже прошлого. - Н.И.) века". Желание "жить своей жизнью", выталкивающее на перекрестки истории: Австро-Венгрия накануне развала; еврейская семья; отъезд в Палестину (стремление подготовить почву для создания еврейского государства, не случайно спустя годы резонанс его романа "Воры в ночи" (1946) станет толчком к тому, чтобы ООН приняла решение об образовании Израиля); пресыщение Востоком и тоска по Европе; возвращение; журналистика; одержимость коммунистической идеей, путешествие по СССР (Харьков, Москва, Тифлис, Баку - "кулаки", "внутренний цензор", "хвост", "беспризорники", "бронь" - Михаил Кольцов, Радек, Бухарин - отношения с Надеждой Смирновой), разрыв с партией; участие в гражданской войне в Испании; концлагерь для беженцев-антифашистов во Франции... Публикация в "Иностранной литературе" завершается главкой "Слепящая тьма". Так Кёстлер назвал роман, написанный после поездки в Россию, роман, опубликованный в СССР лишь полвека спустя и в годы перестройки ставший культовым - если можно применить это определение к жестко противостоящей культу книге. Одной из тех, которые все-таки пытаются объяснить жизнь. А что вы думаете об этом?