Божий мир и непосредственность

Вечерний звонок Евгению Пастернаку Я люблю его беглые зарисовки - Вы, наверное, деда почти не помните? - Прекрасно помню. Меня возили к нему, когда мне было три года, - в 1926 году и почти на целый год в 1931-м, мне было уже восемь лет. Мы с дедушкой дружили. Это был замечательный художник. Радостное ощущение искусства как лучшего, чему человек может себя посвятить, - главное свойство Леонида Иосифовича. На него оказали огромное влияние его знакомство и дружба с Львом Николаевичем Толстым. Он был замечательный рисовальщик. В свое время Серова и его считали лучшими в России художниками, которые могут передать живую действительность. Помимо заказных портретов, которые ему тоже приходилось делать, он много рисовал членов своей семьи, близких. Он считал реальным только то, что смог зарисовать. Для него увидеть и воплотить в живописи было одно и то же. Что он не успевал отразить как художник, считал потерянным. - Что вы любите из его работ? - Самая удивительная из его работ - это, конечно, серия его иллюстраций к "Воскресению" Толстого. Кроме того, я очень люблю его беглые зарисовки разных лет, которые мой отец окантовывал, - они висят в переделкинском музее. Это живые зарисовки на грани совершенно сказочного мастерства. Его главный талант - изображение непосредственное, беглое, эскизное. Потом, в новом искусстве, это станет обязательным, ведь, собственно, сейчас законченных картин никто уже не пишет. Но сейчас это делают тенденциозно, а он это делал непосредственно. Непосредственная реакция на Божий мир. - Как они жили за границей, в Германии? - Жизнь была довольно бедная. Но, правда, и там он находил заказные работы. Кроме того, его дочь, моя тетя Жозефина, хорошо вышла замуж, и материально им хватало. Но, конечно, была тоска по России. Я хорошо помню, когда в доме знакомых поставили пластинку с русскими песнями, бабушка и дедушка плакали. - Но, наверное, все-таки хорошо, что в 1938 году он уехал в Англию, а не в Россию, ведь он тогда выбирал... - Тогдашний глава Союза художников, один из учеников деда, в 1937 году был арестован и погиб. А он как раз и занимался тем, чтобы обеспечить дедушку в России квартирой, устроить выставку его работ. И вдруг это все оборвалось. Мой отец ему рассказал в письме условным эзоповским языком о гибели этого человека. И тогдашний советский посол в Германии, видимо, понимал, что Леониду Пастернаку ничего хорошего в России не светит. И не нажимал, даже наоборот. Картины моего деда находились уже упакованными в советском посольстве. Но когда он решил поехать в гости к своей дочери в Англию, ему их отдали. - Что для него было на первом месте? - Работа. Он был очень добрым, мягким человеком, с юмором. Но если ему нужно было - а ему всегда это нужно было - работать, то беспокоить его было нельзя. Он меня там в Германии рисовал. Я просто так сидел, и он начал меня рисовать. Мне пришлось до-о-лго сидеть, потому что помешать ему кончить рисунок было невозможно. Он требовал, чтобы я не двигался. В старости у него была катаракта, он стал плохо видеть и в 83 года потребовал, чтобы ему сделали операцию. Тогда это было значительно сложнее, чем сейчас. Он не выдержал операции и умер. А что вы думаете об этом?