В Москве гостит одно из главных собраний contemporary art. Вся Галерея искусства стран Европы и Америки XIX–XX веков, опустевшая после временного перемещения импрессионистов в основное здание ГМИИ имени Пушкина, была отдана под шедевры второй половины прошлого столетия. Здесь целые залы Жана-Мишеля Баскии, Энди Уорхола, Альберто Джакометти, масштабные инсталляции Марины Абрамович и Кристиана Болтански... Получился впечатляющий ликбез по современному арт-миру. Правда, с рекламной примесью.
Выставка «Коллекция Fondation Louis Vuitton. Избранное» в ГМИИ имени Пушкина стала ответным жестом парижского музея на сенсационную экспозицию Сергея Щукина, показанную в 2016-м во Франции. И, очевидно, неслучайно открытие проекта в России совпало с выставкой Щукина в ГМИИ. Это красивый символ межгосударственного и межмузейного сотрудничества, а заодно и диалог двух меценатов через века.
Собрание фонда принадлежит Бернару Арно — богатейшему человеку Франции, обладающему, очевидно, куда большими возможностями, чем были у Сергея Щукина. Но если московский купец взаимодействовал с художниками напрямую и ведом был исключительно собственным чутьем, Арно полагается на Сюзанн Паже, арт-директора Fondation Louis Vuitton (она же выступила куратором экспозиции в ГМИИ), и следует понятной стратегии: сконцентрировать у себя crème de la crème послевоенного искусства.
Ту же цель преследует выставка: собрать под одной крышей не просто хорошие, а наиболее показательные, репрезентативные работы ключевых авторов. Так, например, в первом зале, посвященном Альберто Джакометти, есть «Трое идущих I» (1948) — предвестник знаменитого «Шагающего человека», важнейшей скульптуры XX века. И здесь же «Падающий человек» (1950) — трагическое развитие идеи движения. Все главные мотивы Джакометти — как на ладони.
Кстати, наряду со скульптурами представлена прекрасная фотография Анри Картье-Брессона, изображающая Джакометти рядом с «Шагающим человеком», и пара рисунков итальянского мастера, наполненных той же болезненной истонченностью линий, что и объемные работы.
Не меньше впечатляют абстракции Герхарда Рихтера — так емко и точно немецкого классика у нас еще не показывали (хотя, например, ретроспектива 2016 года в Еврейском музее и центре толерантности была куда более масштабным и разноплановым отражением его творчества).
Но главные открытия впереди. На статус самого дорогого экспоната выставки претендует полиптих Жана-Мишеля Баскии Grillo (1984), купленный Арно за $26 млн. Это некое подобие шкафа, внешние поверхности которого причудливо декорированы дикими росписями, вбитыми гвоздями, всевозможными коллажными элементами. А в другой работе — «Негритянский период» (1986) — художник использовал металлические пробки от бутылок и множество деревянных дощечек, на каждой из которых самостоятельное изображение.
По соседству с Баскией символично расположился его покровитель Энди Уорхол. Причем он представлен лишь автопортретами, но именно для этого автора такая репрезентация максимально органична. Огромное, на всю стену, полотно, где отец поп-арта изобразил себя с разлетающимися волосами, выразительно оттеняют серии полароидных селфи. Часть из них демонстрирует Уорхола в традиционном облике, а на других он предстает с женскими прическами и макияжем, предвосхищая нашего Мамышева-Монро.
Также в экспозиции представлены Маурицио Кателлан (работа «Баллада о Троцком» представляет собой чучело лошади, свисающее с потолка над лестницей, и под ним придется пройти всем зрителям), Марина Абрамович (медитативная инсталляция из шести метрономов и шести шезлонгов), Андреас Гурски с его фирменной фотогигантоманией, жутковатые черные куклы-балерины Аннет Мессаже…
Видно, что куратор стремилась хотя бы пунктирно обозначить ведущие направления современного искусства. Вот только для цельной картины здесь слишком много лакун. К тому же работы некоторых заявленных ранее художников — Мэтью Барни, Такаси Мураками — до Москвы так и не доехали. Можно предположить, что дело в ограниченном пространстве особняка на Волхонке. Но тогда особенно странным выглядит решение отдать три больших зала под рекламу самого фонда: это и макеты, и эскизы архитектора Фрэнка Гери, и пафосное двухканальное видео Ришара Копана, любовно показывающее здание в Булонском лесу под волшебные звуки Pli selon pli Пьера Булеза, и даже каталоги прежних выставок.
Хотя упрекать институцию Арно в самопиаре, пожалуй, не стоит. Разве что — в обаятельном самолюбовании. В конце концов, лучшей рекламы Fondation Louis Vuitton, чем его коллекция, не придумать.