«Бьют веером, куда придется»
Переговоры трехсторонней контактной группы по Донбассу прошли в режиме видеосвязи. Как ранее и планировалось, они были направлены на «налаживание отношений противоборствующих сторон». При этом в самом регионе в эти дни обострение ситуации достигло своего пика с начала года. По словам замглавы народной милиции ДНР Эдуарда Басурина, число обстрелов со стороны вооруженных формирований Украины (ВФУ) в среднем возросло вдвое. Только за минувшую неделю количество выпущенных боеприпасов достигло 1,7 тыс., есть жертвы среди мирных граждан. Ситуация усугубляется тем, что в условиях пандемии коронавируса многие вынуждены сидеть в домах и квартирах, где их и настигает огонь.
С развязанными руками
Тяжелые обстрелы продолжаются на всех направлениях. По словам жителей ДНР, подобное обострение, возможно, связано с пандемией коронавируса: в условиях всеобщей самоизоляции никто не обращает внимания на Донбасс и на нарушения режима тишины, руки у украинских военных оказались фактически развязанными.
Особенно сильно при этом страдают объекты социальной инфраструктуры. Так, 1 апреля ВФУ накрыли минами трамвайно-троллейбусный парк в Горловке. Итог: семь изрешеченных металлом автобусов-маршруток и четыре поврежденных троллейбуса.
Дом, в который в конце марта попал ПТУР, до украинских позиций — 300 м
— Били прицельно, снаряды легли кучно, других объектов поблизости нет, а артиллерия, как известно — это математика, — рассказал «Известиям» глава Горловки Иван Приходько. — Автобусы, вероятнее всего, восстановить не удастся: стоимость ремонта одного — 3,5 млн рублей, таких денег у города нет. С троллейбусами попроще — два уже вышли на линию.
Как рассказал «Известиям» Эдуард Басурин, с начала апреля в разных концах ДНР снаряды неоднократно перебивали линии электропередач — без света оставались целые поселки. 4 апреля в Киевском районе Донецка был поврежден осколками газопровод. Примечательно, что огонь по мирным кварталам ВФУ открывали не только из привычных уже пулеметов и минометов, но и из зенитных установок. А также четыре раза из танка — беспрецедентный случай.
Пуля в школе, пуля у дома
Одна из самых горячих точек фронта — поселок Александровка, что на западной окраине Донецка. Стреляют тут ежедневно. До украинской территории — рекордные 300 м: уже на соседнем взгорке — «заграница».
Центр жизни в поселке — пятачок вокруг местной школы. Рядом одноэтажный домик администрации. Через пешеходный переход магазин. Дальше парикмахерская. Вдоль дорог пышно цветут абрикосы, алеют трогательные тюльпаны на клумбах. Тут, на этом пятачке, в конце марта ранило школьницу — ученицу 11-го класса: один осколок перебил девочке руку, другой врезался в спину ниже лопатки.
У школы без дела (из-за карантина) стоит оранжевый автобус для развозки учеников. Водителя этого автобуса за последние три недели ранило дважды. Первый раз в самой школе — срикошетила разрывная пуля, влетевшая в окно. Второй раз пробило пулей ногу на улице у дома...
Урожай, собранный на участке перед домом в Александровке
В здании администрации я встречаюсь с главой поселка Константином Чалым — к слову, бывшим ополченцем (а до войны — директором угольного департамента одного из донецких предприятий). В углу его кабинета — груда смертоносного металла, извлеченного из александровской земли за последние годы — от кассетных бомб до 122-миллиметровых артиллеристских снарядов: что-то вроде мини-музея новейшей истории.
— Ситуация стабильно напряженная, обстрелы интенсивные, особенно в последние дни, — рассказывает Константин Чалый. — Украинские военные подожгли поле. Огонь разгорелся, подошел к нам, но, к счастью, к утру затух. Иначе бы пожар случился и крайние дома, вероятно, погорели бы. И ничего ведь не сделаешь — МЧС не выезжает, опасно. А у украинцев тактика такая — ранней весной и осенью поджигать сухостой. По пять-шесть домов в год сгорает. Что касается нынешних обстрелов — их не счесть. Недавно в дом к одной бабушке прилетела противотанковая управляемая ракета, разнесла балкон. Несколько дворов украинские военные на днях обстреляли из автоматического гранатомета. Активно кроют из БМП-2: заряжают и бьют веером по поселку из 30-миллиметровой скорострельной пушки, плотным огнем, куда придется. Снайперы работают…
В руку и под лопатку
Раненную у школы девочку зовут Ксения. Ее отца — Александр, он шахтер на одной из донецких шахт.
— Дочка возвращалась в тот день домой, ехала с подготовительных курсов из университета в Донецке, куда планирует поступать, — рассказал «Известиям» Александр. — Время было около 19 часов. Проходила мимо школы, и в это время украинцы начали стрелять. Спряталась за деревом, и так получилось, что один из снарядов ударил именно в это дерево. А мы ведь привыкшие к обстрелам, воспринимаем их, как посторонний шум, не всегда чувствуем опасность, не бежим сразу в укрытие, думаем: «А, ничего страшного, пронесет!»
Пятачок возле школы в центре Александровки — место, где получила ранение 17-летняя девочка
Девочка, по словам отцам, не поняла, что произошло, позвонила родителям, сказала: «Что-то с рукой». Александр выскочил из дома и побежал ей навстречу. Она тоже смогла пройти несколько десятков метров в его направлении.
— Встретил ее, взял на руки. Вызвал товарища на машине, и рванули в город. В машине дочка отключилась…
Четвертую неделю Ксения находится в больнице. Рука заживает. А вот со спиной сложно, врачи говорят — началось отслоение тканей: настолько сильный ожог. Придется делать операцию — вырезать очаг и делать пересадку тканей.
Мука, гречка, картошка
Жители Александровки стараются соблюдать предохранительные меры против COVID-19. В магазины вход без масок воспрещен. В здании, где располагается парикмахерская и еще несколько точек по оказанию услуг, дезинфицируют помещения.
Сотрудница местной парикмахерской Юлия в связи с санитарными мерами закончила работу раньше обычного. По пути домой зашла в администрацию — там ей выдали пакет от одного из гуманитарных фондов. В пакете — мешочек гречки, мука и 3 кг картошки. Дома ждут две дочки — 6 и 14 лет. Пока мы идем и разговариваем с Юлией, три раза успеваем вздрогнуть от разрывов и стрелковых очередей.
После обстрела
— Это далеко, в районе Трудовских бьют, не наш сектор, — комментирует она. — А это где-то рядом, близко…
Пакет с продуктами, объясняет она — важное подспорье. Заработок у женщины скромный. Стрижка в салоне стоит от 70 до 90 рублей. В иной день приходит пять человек, а иногда ни одного.
— Нас в этом году Красный Крест обделил с гуманитаркой, — делится Юлия. — Теперь продуктовые наборы получают только жители домов с первой и со второй категорией разрушения. А у нас третья категория, потому что мы постоянно латаем дыры после обстрелов. Несправедливо!
Последний обстрел из минометов ее жилого сектора произошел день назад. А последний случай, когда две ее дочки едва не попали под огонь — две недели назад. «Начали стрелять, а дети на улице, — говорит женщина. — Я им звоню, плачу: «Где вы?» А они сами перепуганные, кричат: «Мы бегим, мама, бегим!»
